Вечерние тени ложились на дачные дорожки, где-то вдалеке играли дети, а в воздухе витал аромат шашлыков и костров. Обычная дачная жизнь продолжалась, но теперь Иван Петрович знал: он больше не одинок в своей борьбе за справедливость и порядок. И это знание давало ему силы для новых дней и новых свершений.
Ровно в семь утра Иван Петрович появился на пороге дачи, которую теперь делил с Зинаидой Михайловной, сжимая в руках привычную кожаную записную книжку. Поздний августовский воздух был насыщен сладковатым ароматом цветущих роз, которые заменили его сгоревший сарай, их яркие малиновые и белоснежные лепестки создавали поразительный контраст с методично ухоженными кустами томатов «Алешины любимые», все еще занимавшими свое священное место в центре участка. Движения Ивана Петровича сохранили прежнюю точность, но утратили ту отчаянную напряженность, которая характеризовала его горестные инспекционные обходы прошлого.
Он приблизился к своему огороду с той же внимательной осторожностью, что и раньше, но теперь его осмотр служил жизни и росту, а не сохранению болезненных воспоминаний. Капельная система орошения, которую он установил собственными руками, равномерно увлажняла как мемориальные томаты, так и полные надежды цветы. Его аналитический ум автоматически каталогизировал потребности сада, пока сердце испытывало глубокое удовлетворение от взращивания чего-то прекрасного, а не просто поддержания святыни памяти.
Преображение СНТ «Ромашка» было видно повсюду – новые водопроводные трубы поблескивали в утреннем солнце, отремонтированные общественные помещения радовали глаз свежестью, а соседи теперь приветствовали его с искренним уважением, а не подозрительным шепотом. Иван Петрович осторожно прикоснулся к стеблю особенно пышного розового куста, его пальцы нежно проверяли упругость листьев и отсутствие вредителей.
– Как же красиво стало, – прошептал он, открывая записную книжку и делая пометки о состоянии растений. Записи теперь отражали не отчаянные попытки контроля над неконтролируемым миром, а здоровое выражение заботы, которое усиливало, а не заменяло его связи с другими людьми.
Мирное утреннее созерцание прервалось приближением нескольких соседей, их почтительное поведение резко контрастировало с враждебностью, которую он испытывал всего несколько месяцев назад. Сергей Волков первым подошел к калитке, его молодое лицо выражало смущение и надежду одновременно.