Из-за угла административного корпуса показались возвращавшиеся хипо, которые вели младшего Очерета тоже со скованными за спиной руками. Мальчик шел, широко вышагивая, подстраиваясь под темп ходьбы своих конвоиров, иногда поглядывая то в одну, то в другую сторону. Когда же они приблизились, он увидел прикованных к столбу козырька обнаженных людей и недоуменно уставился на них такими же большими, как у его брата, карими глазами. Старший Очерет сидел у столба к нему частично боком, частично спиной, опустив голову, поэтому он, должно быть, сразу не узнал брата. Волосы младшего, тоже темные, были коротко острижены, поэтому на ветру не трепались, но уши наливались от холода бледной краснотой.
– Пристегивайте! Туда же! – распорядился Тим, указав на столб, к которому были прикованы старший Очерет и Иванова.
– Давайте, ребята! – сказал Мышонок подчиненным. Хипо-конвоиры отстегнули наручники на руках младшего Очерета, другие двое принялись срывать с мальчика темно-коричневую сорочку, брюки, затем нижнее белье, обнажив худенькое, еще детское тело. Мальчик воскликнул: «Зачем?!», но не решился сопротивляться, так как после первого допроса и нескольких дней жесткого тюремного режима, несомненно, боялся вызвать раздражение полицейских. Побросав одежду подследственного снова на асфальт, «D-шники» подтащили догола раздетого ребенка к тому же столбу, у которого корчились и тряслись от холода тоже полностью обнаженные его старший брат и подельница того, усадили коленями на асфальт сбоку и так же пристегнули руки по обе стороны столба наручниками, после чего отошли.
– Витя!.. – воскликнул мальчик, повернув голову и увидев прикованного возле себя старшего брата.
– Тихо, братику!.. – прерывисто выдохнул, все больше мучительно скорчиваясь от холода голым телом, старший Очерет. – Тихо: нимци тут!..
Мальчик замолчал, с растерянностью и ужасом глядя на брата и даже не обращая внимания на дрожавшую тут же прикованной и обнаженной Иванову. После смерти родителей старший брат заменял ему отца, скорее всего, казался самым сильным на земле, и теперь ему, без сомнения, жутко было видеть Виктора прикованным на коленях, совсем без одежды, наручниками к столбу, мучающегося от жестокого холода, с лицом, залитым кровью. А рядом стояли и равнодушно болтали между собой надменные охранники в черных куртках и пилотках, против которых старший брат ничего не мог поделать, не мог защитить и себя самого.