– Идите наполняйте! – крикнул им Мышонок. – Да что с вами! Первый день работаете?
Прихватив по пустому ведру, трое охранников снова удалились за водой. На асфальте остались стоять еще три наполненных водой ведра и лежала вразброс колыхаемая ветром одежда подследственных. Сами подследственные корчились и дрожали, согнувшись у столба, вода, ускорявшая на холодном ветру теплопотерю, блестела на их телах. Кто-то: то ли мальчик, то ли девушка, звучно и судорожно дышал, будто прерывисто скулил.
– Через десять минут – еще по ведру! – сказал Тим Мышонку, указывая рукой на оставшиеся ведра и на подследственных.
– Яволь! – ответил Мышонок, кивнув, и заложил руки за спину.
Через некоторое время ушедшие трое охранников возвратились, притащив еще по два ведра с водой. Лязгая металлом ведерных днищ, они поставили принесенные ведра рядом с тремя другими. Затем отошли к Мышонку и, негромко переговариваясь о каких-то своих делах, задымили папиросами.
– Я замерзаю… – послышался неровный тонкий голос мальчика.
– Потерпы… скоро все скинчиться… – прерывисто и хрипло выдохнул старший Очерет. – Мало уже лышилося, братику!..
– Я руки перестаю видчуваты… – произнес младший Очерет.
– И добре… – ответил старший брат. – Не видчуваеш – отже, не болять оны… Я тут, не бийся…
Взглянув на наручные часы, Мышонок сказал подчиненным:
– Давайте еще по ведру им!
Трое хипо, подойдя к ведрам, подняли по одному, подступили к скованным и обнаженным подследственным и принялись снова лить на тех холодную воду. Под шумный плеск льющейся воды послышались громкие стоны мальчика и девушки.
– Через десять минут – следующие! – сказал Тим, посмотрев на Мышонка.
– Яволь! – ответил тот, кивнув.
Выждав пару минут, Тим, ступая по мокрому от воды, разлившейся вокруг столба с подследственными, асфальту, подошел к старшему Очерету. Тот, совсем побелевший от холода, практически лежал на асфальте лицом вниз, вытянувши скованные у столба руки и согнув ноги. Вода блестела на его теле, капала с мокрых волос. Тело его, бледное, будто обескровленное, коротко вздрагивало. Тим ткнул его носком сапога под мышку. Очерет не отреагировал и не пошевелился. Тим поманил рукой Мышонка. Тот подошел, звучно стукнув сапогами по мокрому асфальту.
– Ти и дале мольчат? – обратился Тим к Очерету по-русски. – Ти так будеш мольчат на всйо времйа!