– Эти люди, – стал объяснять Мышонок на своем неказистом немецком, жестикулируя руками. – Не имеют чувство…
– Они потеряли сознание? Шмидт, спросите его.
Шмидт перевел.
– Да, – кивнул Мышонок. – И мы не можем… ничего…
– Тогда уберите их в их камеры! – сказал Тим. – Пусть хоть погреются… перед концом.
– Яволь! – сказал Мышонок и направился к выходу.
– Пойдемте, Шмидт! – сказал Тим и мимо переводчика зашагал обратно в кабинет коменданта.
– Что произошло? – спросил комендант, когда они с Тимом вернулись.
– Не говорят эти недокоммунисты ничего! – с раздражением произнес Тим и, сняв шинель, повесил ее на крючок вешалки. – Будем писать, что ничего мы не добились, – подойдя к стоявшему на стуле своему портфелю, он расстегнул тот и извлек чистый лист бумаги. – Извольте ручку с чернилами!
– Пожалуйста, – сказал комендант, придвигая к краю стола чернильницу. – Присаживайтесь…
Когда Тим, изрядно продрогший и в неважном настроении возвратился в свой с командой кабинет в полицейском управлении, то застал там только Эмана и Кёста.
– А где Шрайбер? – спросил он, помещая на вешалку шинель.
– Я его отправил на выезд, – ответил Эман, перебирая за своим столом какие-то бумаги. – Один жмурик у нас, думаю, он сам справится.
– Что случилось? – спросил Тим, подходя к столу Эмана.
– Убили нашего казака, – сказал Эман. – возле театральной площади.
– Ну вот, – раздосадованно произнес Тим. – завтра в театр явятся генералы, а там нападение! Снова невезение! Что за казак?
– Не помню фамилии… – сказал Эман. – с этими русскими фамилиями язык можно сломать… Офицер. Он там живет… жил в доме рядом… как раз во дворе дома его и застрелили… из карабина…
– Там живет?! – воскликнул Тим. – Мы же летом в его квартире размещали штаб и наблюдательный пункт, когда ловили Муромцова!
– Меня же тогда здесь не было, герр комиссар! – ответил, рассмеявшись, Эман. – Шрайбер вернется – почитаем, что он расследовал.
– Дом, который с южной стороны площади, так? – спросил Тим. – Там убили казака?
– Не знаю, герр комиссар, – сказал Эман. – Позвонил помощник директора, сообщил, что убит из карабина наш казак, офицер, во дворе своего дома возле театральной площади. Сказал, отправить туда кого-нибудь, я и отправил Шрайбера.
– Да больше там, по-моему, никаких казачьих офицеров и не было, – произнес Тим. Вот, значит, как дело вышло! Партизаны убили казачьего начальника, знакомого Тиму: того самого, который предоставил свою квартиру для наблюдения за площадью во время операции по ликвидации бандита Ваньки-Муромца. У него такая гостеприимная супруга! Эта новость после неудачного допроса коммунистических пособников в тюрьме никак не могла добавить бодрости духа: Тим невольно чувствовал долю своей вины за то, что не уберегли союзника. Ведь на ГФП лежал главный долг по обеспечению безопасности помощников из местных жителей от рук коммунистического подполья.