– Какая дорога завела тебя в Ростов? – спросил Тим, тоже улыбаясь. Они с Вольфрамом пожали друг другу руки.
– Я еду в отпуск! – будто выдохнул облегченно Вольфрам. – Работы огромное множество, но мой арийский организм тоже имеет не беспредельные возможности. Необходимо взять короткую паузу, иначе я потом совсем ничего не смогу делать.
Тим заметил, что он и вправду выглядел то ли постаревшим, то ли не успевающим в полной мере следить за своим видом. Лицо его, покрытое поверх тонкого загара, полученного за время летней службы под жарким солнцем Кавказа, мелкой темной щетиной, было каким-то осунувшимся; давно не стриженые темно-русые волосы выбивались из-под фуражки.
– Пройдем в буфет? – предложил Тим.
– С удовольствием! – кивнув, сказал Вольфрам.
– Это наш товарищ из майкопской зондеркоманды, – пояснил Тим командиру полицейской вахты. – Он едет в отпуск и зашел меня навестить. Мы с ним пройдем в буфет.
– Вас понял, герр комиссар! – кивнув, ответил офицер. – Разрешите, мы все-таки запишем его данные и отметим, что он пришел к вам.
– Извольте! – кивнув, сказал Тим. Вольфрам показал сидевшему за журналом охраннику свое удостоверение, тот быстро переписал имя, фамилию и звание, после чего, кивнув, поблагодарил и разрешил проходить.
Через несколько минут Тим и Вольфрам сидели за столиком в полицейском буфете. Тим взял себе из рук русской обслуживательницы в белом фартуке кружку вестфальского пива, Вольфрам, сказавший, что при такой погоде пиво не идет, предпочел бокал какого-то вина. Закусывали сладким хлебом с кусочками фруктов и миндалем.
– Какая обстановка в Майкопе? – поинтересовался Тим. – Все такая же тропическая жара или такая же холодная сырость, как здесь, в Ростове?
– В Майкопе сейчас самая отменная погода! – заметил Вольфрам, запив вином ломтик фруктового хлеба. – Не жарко и не холодно. Иногда можно спокойно ходить в кителе, без шинели или куртки. Деревья все желтые: как в золоте! Очень мягкая осень.
– А здесь уже почти зима, как видишь, – сказал Тим. – Только снега нет, а листьев на деревьях – хоть зеленых, хоть желтых, почти не осталось. И еще эти сырые ветра с моря… Я ведь неделю проболел, страшно стреляло в ухе, температура… а болеть некогда: сейчас служебные дела никак не оставить…
– Да, понимаю! – кивнул Вольфрам. – В Майкопе тоже ни днем, ни ночью не спим, постоянно выезды… Партизаны совершенно потеряли страх, как армии пришлось отступить от высоких гор. Там ведь знаешь сам, рельеф такой, что невозможно сплошной фронт сформировать, вот, они и просачиваются лесами в бреши, нападают… Как раз, когда я выезжал, по дороге к нефтеразработкам опять расстреляли два грузовика из колонны, пять солдат, из них один хиви, убиты, еще четверо ранены.