Из Харбина в Сибирь ехала только я одна из японцев. Были ещё несколько иностранцев – немецкий торговец оборудованием, два-три американских журналиста, да и всё. Остальные пассажиры – китайцы.
«Одна японка едет в Германию, но говорит, что подождёт пару дней и посмотрит, как будут развиваться события».
Но у меня не было денег ждать, и я решила все-таки сесть на поезд. Отправилась за покупками: предстояло готовиться к холодам, а если питаться в сибирском вагоне-ресторане, это вышло бы слишком дорого. Поэтому я купила одеяло и провизию.
Красное одеяло, купленное в Харбине, стало моей дорогой реликвией. В Париже я использовала его как подстилку.
Я купила дешёвую корзину из лозы и стала складывать туда продукты. Впервые ехала в Сибирь, и, хотя старалась покупать с умом, многое упустила.
Купила бутылку вина, но оно оказалось харбинским – горьким и противным. Ещё взяла чёрный чай, десять яблок, пять груш, карамель, три вида колбасы, две банки тушёнки, два лимона, масло, коробку сахара, два батона хлеба, желе. А также чайник, сушёное мясо, ложку, алюминиевую кружку. Спиртовку, перекись водорода, соевый соус, спирт и соль мне дали в магазине «Мидзогути» – всё это очень пригодилось.
Не успела даже в баню сходить – уже пора было на вокзал. Господин Кобаяси из «Майнити» предложил отправить телеграмму, чтобы меня встретили в Цицикаре или Москве – для одинокого путника это большая радость.
Я снова поменяла билет на спальное место второго класса. Всё шло не по плану, но если подумать, что я провела бы эти два-три дня в Харбине, просто наблюдая за ситуацией…
Я успокоилась и машинально взглянула в окно – и впервые с ужасом увидела своё осунувшееся лицо.
Что касается багажа, то вместо четырёх маленьких чемоданов лучше взять один большой и дорожный саквояж для мелочей. Моей соседкой по купе оказалась русская старушка, сходившая в Хайларе. С седыми волосами, но в красной кофте и шляпке, она выглядела на тридцать.
Критический момент наступал около девяти вечера, но слова этой русской женщины «всё будет хорошо» немного успокоили меня.