Утро было тихое. Пришла на катере команда. Я никому ничего не сказал. Только через несколько дней боцман отругал меня за то, что я вовремя не поднимаю шлюпку.
– Знаешь, что будет, если конец перетрётся? – спросил он.
«Знаю!» – подумал я, но вслух ничего не сказал.
Более серьёзный шторм достался мне в двадцатых числах ноября, также в воскресенье. Утром по радио дали предупреждение: ожидается ветер до двадцати пяти метров в секунду. Диспетчер просил присматривать за концами. Поводов для беспокойства не было: два якоря с кормы и двадцатимиллиметровый стальной конец дуплинем с носа на бочку, которая намертво стоит на «мёртвом» пятитонном якоре-присоске.
Однако ветер крепчал. На небольшой, в общем-то, акватории порта поднялась полутораметровая волна. Кран стало качать. Парусность крановой конструкции огромна, и я стал сомневаться, что конец, заведённый на бочку, выдержит. Чувствовалось, что ветер уже значительно сильнее двадцати метров в секунду. Трос звенел и потрескивал. Если он лопнет, кран развернёт на якорях, и он «соберёт» сейнера, спрятавшиеся за его кормой в волновой тени. Я вызвал диспетчера и доложил обстановку.
К двум часам дня прибыл на буксире капитан, его вызвали из дома. Стали мы с ним готовить запасной грузовой строп от крана для заводки на бочку. Это жёсткий стальной трос диаметром пятьдесят миллиметров, очень тяжёлый и упругий. Позже подвезли еще несколько человек из команды, кого нашли.
Работа была адская, без перерыва. Ураганный ветер нёс морские брызги и дождь горизонтальной стеной. Обыкновенные капли воды секли будто градом. Несколько дней после у меня болело лицо. Устоять на палубе было нелегко. Пару раз меня буквально стаскивало ветром за борт, на котором не было ограждения. Другие моряки успевали помочь. К двум часам ночи удалось с помощью того же буксира завести этого стального монстра на бочку.
Ну, дело сделали. Забились все в рубку. Ноги от усталости не держат. Капитан доложил диспетчеру. И тут диспетчер даёт указание пересадить матроса, то есть меня, на буксир, на котором, оказывается, нет матроса.
Волна в порту к тому времени разыгралась, наверное, высотой метров до трёх. Маленький портовый буксир то поднимало выше нашей палубы, то он проваливался, казалось, под днище. Подгадал волну, перепрыгнул удачно. И мигом укачался до рвоты. Но этого никто не заметил – не до меня было.