– Тири. Разведка северного клина. А ты – тот самый пёс ведьмы, о котором шепчутся у костров?
– Возможно, – коротко бросил он.
Она подошла ближе.
– Не тянись к оружию. И не смотри на меня, как на уже побеждённую. Такие, как ты, сдаются только после хорошей драки… или хорошей женщины.
Он приподнял уголок губ.
– Ты предлагаешь выбор?
– А зачем выбирать? – прошептала она и резко шагнула вперёд.
Плечо ударилось о его грудь. Она схватила его за ворот, прижала к стене башни. Поцелуй был не страстью – вызовом. Она не хотела покорности. Она требовала столкновения. И он ответил.
Её спина глухо стукнулась о камень, когда он поймал её в ладони и перевёл бой на свой ритм. Губы скользнули к шее, дыхание стало единым. Она стонала и смеялась, он сжимал её бёдра, будто хотел запомнить каждую их дрожь. Одежда спадала, как шелуха, – и в этот миг не было слов, только тела, только инстинкт.
Это было не любовью. И не жестокостью. Это было равенство.
Он не был сильнее. Она – не слабее. Они просто слились в одно, как огонь и дым. И в этой смеси – Кайр впервые ощутил: быть не властным, а уравненным – это не слабость. Это свобода.
– Тогда скажи, кого первым.
Когда всё закончилось, Тири лежала, откинув голову, и смотрела в небо сквозь ветви.
– Вот теперь ты действительно похож на убийцу. Тот, кто так целуется, точно не живёт долго.
Кайр поднялся, застёгивая ремни.
– Ты расскажешь мне, зачем ты здесь?
– А ты расскажешь мне, зачем Илеана шлёт своего любимца в земли, которые не принадлежат ей?
Он молчал.
Она усмехнулась.
– Тогда прощай, пёс. Мы ещё встретимся. Но в следующий раз – я могу целиться не губами, а ножом.
И исчезла в лесу.
Глава Третья. Серебро и яд.
Лагерь северного клина. Поздняя ночь.
Огни в лагере тлели вялым пламенем, больше для приличия, чем ради тепла. Дым висел в воздухе тяжело, будто сам воздух стал грязным от мыслей, приказов и недосказанности. Здесь жгли не дрова – здесь жгли намерения.
Тири шла, не глядя на часовых. Они уступали ей путь, не из уважения – из страха. В её шаге было что-то хищное: плавное, но готовое к рывку. Как у волчицы, что недавно рвала плоть.
Перед самым большим шатром она задержалась. На ткани – знак скрещённых молний. Власть. Контроль. Холод.
Она не постучала.
Внутри было тепло. Опасное, липкое, как вино с горчинкой. Генерал Арвин сидел у стола, склонившись над картой. Его бокал был полон, а взгляд – пуст.