– Зря ты ищешь эту усадьбу, милок. Нехорошая она. Ох, нехорошая.
Старушка отломила кусочек хлеба от горбушки и, макнув в молоко, положила в рот, зажмурившись от удовольствия. Макс, увидев это, выложил все оставшиеся в пакете продукты на стол. Острое чувство жалости сдавило сердце. Как же тяжело жить одной в такой глуши, что за продукты, которые давно не видела, готова пригласить первого встречного в дом! Но, отогнав все лишние мысли, Макс сосредоточился на рассказе старушки.
– Еще бабка моя мне рассказывала про эту усадьбу, когда я малая была, и строго наказала, не подходить к ней. Тогда уже никто не жил в доме-то этом. Стороной все обходили. Так вот. Построили-то её, усадьбу, двести лет назад. Но до сих пор стоит она почти как новая. Только трава да лес подступают со всех сторон. Заплели ветки, да на крыше травы по пояс, а окна на месте. Камень не побит, дерево не сгнило. Вот так-то. Бабка моя говорила, что охраняют усадьбу… – тут старушка очередной раз перекрестилась, – души детей убиенных.
Макс боялся перебивать старушку, внимательно слушая. Про души, она, конечно, приврала, такое не напишешь в своем репортаже, а вот то, что усадьба сохранилась в прекрасном виде, нужно было однозначно проверить.
Отсутствие слушателей и вкусное нечаянное угощение заставили старушку выложить всё, что она знала, а может, частично и насочиняла на ходу.
– Ну, так вот, – в перерывах между пережевыванием пищи, торопливо вещала хозяйка дома, – усадьбу-то эту построил молодой помещик для своей юной супруги. Он привез её откуда-то издалека. Звали её так вычурно, что я даже и не запомнила имени. По-нашему хорошо девушка говорила, добрая была к крепостным, но такая уж грустная, печальная, что все её за глаза Печалью и прозвали. А уж помещик расстарался для супруги – дом был построен очень быстро. А красивый какой! До сих пор все удивляются, как увидят.
Макса так и подмывало бросить старушку и поехать посмотреть на чудо-усадьбу, но он усилием воли заставил себя сидеть на шатком табурете и внимать каждому слову рассказчицы.
– Мать у того помещика с ними жила. Уж такая гадость была, что и говорить страшно. Поговаривали, что она тайную власть имела над людьми. Могла ими управлять силой мысли!
Макс хмыкнул, а старушка, усмотрев в этом недоверие, быстро закивала головой и прошептала: