Неизвестно было, сколько времени оставалось до схода смертоносных снеговых масс. Надо было как можно скорее предупредить соплеменников, чтобы они успели перенести младенцев и немощных стариков из своих вигвамов в пещеры.
Яжи Ильгае огляделся: склоны выше тропы были усеяны молодой порослью скального можжевельника. Оставалось лишь разжечь костёр и тройным столбом густого дыма дать сигнал дозорным о смертельной угрозе.
Но можжевеловые побеги не горели сами по себе – для костра нужна была основа. Охотник заметил остатки сухого, обожжённого молнией дерева, торчащие из почти отвесной скалы в паре десятков локтей ниже тропы. Пришлось рисковать: спуститься по каменистому склону, чтобы добыть это дерево.
Опасность сорваться на дно ущелья заставляла сердце биться всё громче, заглушая окружающие звуки. Но Яжи Ильгае должен был продолжать слушать природу, чтобы понять, когда грянет лавина. Птичья молитва, доносившаяся снизу, могла подсказать. Охотник замирал, стараясь расслышать хоть обрывки птичьих голосов. Но каждый раз мысль о приближении беды вновь разгоняла сердце.
Выкорчевать обожжённое дерево было непросто. Яжи Ильгае приходилось делать короткие передышки. Каждая передышка давала шанс услышать отголоски птичьей молитвы из леса внизу. И вот, во время одной из таких пауз, до слуха Яжи Ильгае донеслись знакомые нотки. Они напомнили ему о той, что поселилась в сердце: о красавице Айо Анинишни. Это придало сил, и вскоре ветви разгорались тройным костром на горной тропе.
Когда костёр отгорел, началось мучительное ожидание. Лавина могла сойти в любую минуту. До сумерек Яжи Ильгае лишь молил Большого Духа о весточке с южных склонов.
Увидеть сам сход лавины ему не довелось – напористый северный ветер сдул снежные шапки с вершин уже после заката. Когда бессонная ночь миновала и солнце взошло, его первые лучи отразились в одиночных бликах с южных склонов – так народ Воронов с помощью костяных зеркал передавал своему спасителю знак благодарности.
Глава 4. Перо и посох
Знак с высоты и тишина внутри
Утро после схода лавины было безоблачным, но по-прежнему ветреным. Ещё по-зимнему низкое солнце показалось над сияющими хребтами и осветило долину, прикрытую тонким хрустящим настом ранней весны.
Яжи Ильгае всё ещё не мог забыть пережитого страха за жизни соплеменников. Этот страх не отпускал, потому что блики костяных зеркал с южных склонов согревали душу, но не давали покоя. То, что его племя спаслось, не означало, что выжили все без исключения.