Подзаголовок: «Гвоздь в стене»
Прошла неделя после вечера с тортом и разорванным рисунком. Молчание в доме стало осязаемым, как липкая паутина. Андрей Петрович, казалось, еще больше ожесточился. Его возвращение с работы – грохот двери, тяжелые шаги по скрипящим половицам, звон ключей, брошенных в жестяную подставку – каждый раз заставляло Тома внутренне сжиматься. Он старался быть невидимкой: тихо есть за столом, тихо делать уроки в своей комнате, тихо ложиться спать.
Однажды вечером Андрей зашел в комнату сына без стука. Том сидел на кровати, тупо уставившись в учебник по алгебре, цифры расплывались перед глазами. Отец остановился посреди комнаты, его тень, отброшенная слабой лампочкой, легла на Тома, как черная пелена. Он оглядел беспорядок – обломки «Голландца» все еще валялись в углу, куда Том их сгреб после ночного срыва.
– Что это? – спросил Андрей, указывая подбородком на груду щепок. Голос был ровным, но в нем слышалось ледяное напряжение, как в проволоке перед разрывом.
– Ничего, – пробормотал Том, не поднимая головы. Ничего, как я.
– «Ничего»? – отец сделал шаг вперед. – Это мусор. Хлам. Как и твои двойки. Как и твое время, потраченное впустую.
– Я уберу, – сквозь зубы выдавил Том. Просто уйди. Пожалуйста, уйди.
– Уберешь? – Андрей усмехнулся коротко и сухо. – Когда? Когда вырастешь? Ты уже большой, четырнадцать лет! В твои годы я… – он запнулся, словно наткнувшись на что-то острое внутри себя.