Он не назвал имен. Не указал мест. Но его слова повисли в воздухе тяжелым, полным надежды намеком. Сомневающиеся. Не просто отдельные чудаки, а… другие. Возможно, объединенные чем-то. Инакомыслие существовало. Даже здесь, в сердце зверя.
«Что… что им делать?» – спросила Элис, ее голос был шепотом. «Как можно бороться с… с этим?»
Орлов покачал головой. «Бороться? Сейчас? Это самоубийство. Система слишком сильна, слишком вездесуща. Сейчас важно видеть. Помнить. Искать единомышленников. Быть готовым. Как садовник, который готовит почву для семян, еще не зная, какая будет погода». Он взглянул на свои грубые, в земле, руки. «И беречь свою человечность, Элис. Это самое ценное и самое опасное, что у нас есть. Не дать им откорректировать ее до удобного нуля».
Он встал, сигнализируя, что встреча окончена. «Пора вам возвращаться. Долгое отсутствие может вызвать… вопросы. И помните: ваши глаза теперь открыты. Это дар и проклятие. Будьте осторожны. Доверяйте только тому, что чувствуете здесь, – он коснулся груди над сердцем, – а не тому, что вам говорят здесь, – он постучал пальцем по виску. – Алгоритмы не знают сердца. Это их слепая зона».
Он проводил ее до выхода. В саду пахло землей и свободой. Элис сделала глубокий вдох, пытаясь вобрать этот запах, сохранить его как талисман. Когда ее аэромобиль взлетел, унося ее обратно в сияющие каньоны башен, она оглянулась на старый особняк у края купола. Он казался крошечным, уязвимым, как последний оплот чего-то настоящего в море искусственности.
Легкость убийства все еще леденила душу. Но теперь к ужасу примешивалось что-то еще. Не надежда – слишком грандиозно. Скорее, осознание: она не одна. Были другие глаза, видевшие трещины. Были сердца, не согласные с бесчеловечной логикой богов. И Старейшина Орлов, этот садовник на краю пропасти, указал ей, что сомнение – не слабость, а первый, хрупкий шаг к сопротивлению. Цена рая была чудовищной, но знание этой цены было оружием. И теперь Элис Вандербильт, наследница династии, держала его в руках. Следующий шаг был неизвестен. Но путь назад в слепоту был для нее окончательно отрезан.
Глава 12: Убежище в Руинах
Воздух в бункере был не спертым – он был мертвым. Застоявшимся за десятилетия, пропитанным запахом влажного бетона, ржавчины, разложения чего-то органического в дальних углах и сладковато-тошнотворным духом старой химической войны. Пыль, поднятая их бегством, висела в лучах единственного фонаря, прилепленного Роком к потолку, медленно оседая на плечи, лица, открытые раны. Свет дрожал, отбрасывая гигантские, пульсирующие тени на стены, покрытые плесенью и облупившейся краской с предупреждающими символами радиации, давно потерявшими актуальность, но не ужас.