Малыш был кобель опытный, ловушек он никогда не нарушал, независимо, что там попало – соболь или белка, но, если что попадало, то он немедленно мчался по лыжне мне навстречу и всем своим видом, и поведением показывал, что нужно поторапливаться, попал зверек, и, глядя на него, я уже заранее знал, что попало, соболь или белка.
Мы споро продвигались вперед, так как в ловушках ничего не было, да и быть не должно, так как в сильные морозы зверьки малоактивные, а в том году урожай на пушнину был невысок из-за бескормицы, вызванной неблагоприятным летом. Пройдя километра три и поправляя очередную ловушку, я увидел мчавшегося мне навстречу по лыжне Малыша. Подбежав ко мне, кобель не выражал никаких эмоций, а тем более восторга, остановился и вопросительно с удивлением смотрел на меня.
– Ну, что? – спросил я его. О чем ты мне хочешь сообщить? Что-то попало?
Но по твоему виду я чувствую, что ничего! Пошли вперед!
Но кобель стоял и смотрел на меня с недоумением. Я пошел вперед и, вдруг, не доходя до очередной ловушки, увидел, что в капкан попала какая то крупная птица. Я сначала подумал, что это глухарь, но подойдя ближе, я понял, как поздно я это понял… В капкане был замерший огромный, около метра длины, ворон. Я подошел, освободил его от капкана и подумал, вернее, осознал, как звал меня на помощь ворон (он или она), как я не понял их беды, как до меня не дошло, что ворон прекрасно знал мои путики и их проверы, знал, что капканы – моих рук дело, и два дня звал меня на помощь, потому что следующий провер был именно этого путика, и я бы успел спасти птицу.
Видимо, бескормица и голод заставили эту мудрую птицу полезть за приманкой, но не в этом дело. Дело в том, что меня звали, просили, два дня умоляли исправить эту ошибку ворона и выручить его из беды.
Я до сих пор караю себя за то, что не смог понять эту мудрую птицу и не оказал помощи. Ведь можно понимать наших братьев меньших, когда они кричат о помощи.
Я на следующий год пришел на охоту в эту же тайгу. На второй или третий день я увидел кружащую над зимовьем пару воронов, но они не встретили меня, как это было много лет назад, своим приветственным криком, они покружили и улетели, и я понял, что это совсем другие птицы.
Прошло много лет, но я никогда не смогу забыть этой мольбы о помощи, этого крика отчаяния и просьбы, обращенного к человеку, печального крика ворона.