Дженна молча достала диктофон, включила его. Ее лицо было бледным. «Запись начинается. 18:47. Мы на месте. Территория цирка «Весельчак». Десять лет после пожара. Первое впечатление…» Она замолчала, оглядываясь. «…подавляющее. Ощущение… тяжести. Неприкаянности. Запах старой гари отчетлив».
Эшли стояла чуть впереди, ее камера уже была включена, красная лампочка горела в наступающих сумерках. Ее глаза горели не возбуждением, а чем-то более глубоким, почти жадным. Она медленно панорамировала камерой по разрушенному царству.
«Вот он, парни», – ее голос в микрофон был низким, нарочито спокойным, но в нем чувствовалось напряжение. «Цирк «Весельчак». Место, где смех умер в огне и дыму. Где пропадали люди до, во время и после трагедии. Где, по словам местных, до сих пор неспокойно. Мы здесь, чтобы узнать правду. Чтобы заглянуть в самое сердце легенды».
Она повернулась, снимая лица своих друзей. Маркус выглядел сосредоточенным, Дженна – серьезной и напряженной, Тайлер – откровенно напуганным. Отличный кадр.
«Первое, что поражает – тишина», – продолжала Эшли, медленно идя вперед, к шатру. Камера дрожала у нее в руках. «Не просто тишина. Абсолютная. Ни птиц, ни насекомых. Как будто сама жизнь обходит это место стороной. И запах… запах старого пожара. Он здесь, в земле, в этих почерневших балках. Как будто цирк до сих пор тлеет изнутри».
Они подошли ближе к шатру. Огромные опоры, покрытые толстым слоем ржавчины и сажи, возвышались над ними. Сквозь ребра каркаса было видно темнеющее небо. Внутри царила непроглядная тьма. Ветерок, наконец, рискнувший задуть на поляну, завыл в металлических конструкциях, издавая протяжный, скорбный стон. Тайлер вздрогнул.
«Ладно, команда», – Эшли опустила камеру. «Светает не скоро. Разбиваем базовый лагерь там, на опушке, где лес. Подальше от… этого». Она кивнула на шатер. «Маркус, Тайлер – разгружаем самое необходимое, ставим палатку-шатер для оборудования. Дженна, помоги им. Я быстро сниму панораму территории для заставки».
Пока остальные нерешительно двинулись обратно к краю поляны, Эшли подошла к одной из уцелевших кассовых будок. Сквозь разбитое стекло она увидела внутри слой пыли, обломки чего-то деревянного. И… яркое пятно. Она навела камеру. На полу, среди мусора, валялась старая, потрепанная клоунская перчатка – огромная, с тремя пальцами, ярко-желтая, но покрытая серой пылью. И рядом – детская плюшевая собачка с одним глазом. Странное сочетание. Жуткое. Она засняла это крупным планом.