– Да куда ты! И восьми нету! Чаю хоть выпей, дуралейкин эдакий!
– Выпью, выпью… По дороге, если время будет, – ответил жене Виктор Ефимович, натягивая серую зимнюю куртку.
– Ты в ботинках?! Сапожки тёплые надень! Днём обещают резкое похолодание!
– Ничего, не замёрзну! – сказал, отмахиваясь от неё, Щербаков и вышел из квартиры.
– Совсем рехнулся старик, – сказала Валентина Михйловна, захлопнув за мужем дверь.
– Лёня недавно закончил снимать фильм, в котором есть персонаж – бывший гэбешник – который не может смириться с тем, что их время прошло. Его играет сам Медвежинский!
– Да ты что!
– Представь себе! А сколько современных! И все звёзды! – Катя стала перечислять Валентине Михайловне имена, после каждого из которых та ахала, всплёскивала руками и закатывала глаза. – Называется «Сладкий вкус свободы». В апреле или мае в Израиле будет премьера. Обещали купить немцы, французы и американцы. Может даже на каннский фестиваль выдвинут. Мы с Лёней весь год будем в разъездах, не знаю, когда снова выберусь к вам.
– Катя! Неужели это не сон? Ты на каннском фестивале! Эх, отец! Ему бы гордиться да радоваться, а он… Вот горе!
– Да ну его, дурака старого! Даже думать о нём не хочу!
– Катя!
– Что Катя?!
– Отец всё же!
Катя нарочито засмеялась:
– Тоже мне отец! У Лёни в фильме этот персонаж, которого Медвежинский играет (кстати, даже внешне на отца похож), говорит сыну-художнику: «Об одном жалею – что не придушил тебя в колыбельке!» Небось и мой папуас жалеет, что не утопил меня малышкой в детской ванночке.
– Катя! Мне страшно! Что ты такое говоришь?! Он любит тебя! Уверяю!
– А! – отмахнулась Катя и пошла делать макияж.
А Виктор Ефимович в это время вышел из подъезда на пятнами покрытый снегом серый тротуар. Небо над не большим, но и не маленьким городом было затянуто тучами, стояли сумерки, светили фонари, в окнах домов горел свет, но было уже достаточно светло, чтобы видеть мчавшиеся за аллеей машины и спешивших по тротуару людей. Праздника не чувствовалось.
Виктор Ефимович направился к остановке автобуса, где его должен был ждать Александр Наумович Плотников – старый его товарищ, как и он, участник войны, – они много лет работали в одной школе.
После самоликвидации райкома КПСС, Александр Наумович, никогда не состоявший в партии, собрал в только что образованную КПРФ немногочисленных оставшихся верными коммунистов района, которые выбрали его своим секретарём.