– Короче дело как было. Жили тут одни умники, напридумывали всякого знаешь эдакого для государства, а оно потом, государство то есть, возьми, да и развались. Молотов, но это не тот Молотов который Молотов, это был тут один такой по линии спецслужб, молодец мужик, бумаги все сжёг и полностью как-бы «потерял» институт вместе с учеными. А чтобы они тут ничего такого не напридумывали и не продали это за бугор или еще куда, он собрал специальный комитет по ревизии, нас то есть. Вот теперь ходим, смотрим. Умников то самих почти не осталось, зато всякой техники они наклепали с запасом. А что, хочешь я тебе ядерную бомбу покажу? Настоящую? Тут идти минут пятнадцать, у одного моего знакомого лежит в огороде, он ею ворон пугает.
Увидев мою удивленную физиономию, Петрович рассмеялся, провёл вилкой по тарелке и зачерпнул лук вместо картошки.
– Да шучу я, с чего бы вообще воронам бомбы бояться? Я тебе мобильник принёс, кстати, в комнате на койке лежит. Ну и еще там всякого.
Порция лука оправилась в рот и тут же выпала назад на тарелку, старик скорчился так, словно откусил половину лимона.
– Ну спасибо, наелся.
Он вытер рот полотенцем и бросил его на стул.
– Пойду вздремну часик. Как Лиза придёт разбуди.
– Петрович?
– А?
– А что это за Лиза?
– Ой не буди лихо пока оно тихо, ладно? Сам посмотришь.
***
Ближе к полуночи на кнопку дверного звонка настойчиво трижды надавила девушка, возможно лет на пять старше меня и ниже на пол головы. Я открыл дверь, она вошла, положила свою сумочку на комод и прошла на кухню, там у плиты что-то готовила Зина с поварешкой в руке.
– Зинаида, здравствуйте. Чем помочь?
Со мной она даже не поздоровалась. На кухне занялась оживленная беседа, Зина, которая при мне произнесла столько слов, что их едва ли хватит на простенькое предложение, начала строчить как из пулемета.
– А еще этот Лаврененко в больницу попал, в живот подстрелили, да, все эти Михеевские с завода. Просил тебе передать чтобы ты пирог сготовила, а Гарик вроде раскрылся, вчера вместе с семьей его перевозили. Да, говорит пока не знает, как так вышло, с утра к нему Березу направили.
Я легко стукнул костяшкой пальца по комнатной двери, наружу оттуда выпорхнул Петрович, причёсанный впервые за эти несколько дней, в рубахе и брюках.
– Елизавета, – галантно протянул он, – позвольте поцеловать вашу ручку.