Старая монахиня Лянь Сяо подняла голову, когда услышала скрип двери. В проеме стоял мальчик лет десяти – последний послушник, оставшийся в монастыре.
– Шифу… – его голос дрожал. – Опять пришли те люди. С топорами.
Лянь Сяо медленно поднялась с колен. Ее тень, искаженная пламенем свечей, дрожала на стене, как дух, готовый покинуть этот мир.
– Покажи мне, – сказала она.
Они вышли на покрытый гравием двор. Дождь тут же обрушился на них ледяными иглами. Внизу, у горных склонов, полыхали огни – десятки, сотни факелов, двигающихся змеиной цепью вверх по тропе.
– Они идут разрушать последние святыни, – прошептал мальчик.
Лянь Сяо закрыла глаза. Внутри нее, как свиток, разворачивалась память последних лет:
Храмы, превращенные в склады (священные статуи использовали как подпорки для мешков с рисом)
Монахи, ставшие нищими (ходившие когда-то по золотым плитам, теперь просившие милостыню у вчерашних учеников)
Сутры, пущенные на фонарики (люди зажигали священные тексты для забавы, наблюдая, как тлеет мудрость веков)
– Шифу, почему они так делают? – спросил мальчик, когда первый топор ударил в резные ворота.
Лянь Сяо положила руку ему на плечо.
– Потому что огонь в их сердцах погас, – сказала она. – Остался только пепел. А пепел… он всегда тянется к огню, чтобы снова сгореть.
В этот момент первая стрела вонзилась в деревянную колонну у них за спиной. Она горела неестественно зеленым пламенем.
– Беги, – приказала старуха, толкая мальчика к задним воротам. – Запомни сегодняшнюю ночь. Когда-нибудь ты расскажешь об этом Ему.
– Кому?
Но ответа он не услышал. Лянь Сяо повернулась к нападающим, ее старческое тело вдруг выпрямилось, как меч в руке воина.
– Вы хотите огня? – крикнула она так, что даже дождь на мгновение стих. – Тогда получите!
Она швырнула в толпу последнюю святыню – нефритовую шкатулку с прахом Пятого Патриарха.
Раздался взрыв ослепительного белого пламени.
Когда мальчик очнулся, от храма остались только обугленные столбы, стоящие, как пальцы мертвеца, указующие в небо. А среди пепла…
Цвел единственный лотос.
Красный, как кровь.
Горячий, как пламя.
И совершенно неугасимый под ливнем.