с принтом; чернильно-черные волосы собраны в высокий конский хвост.
– Привет, девчуля. – Она отодвинула огромную подушку в сторону, чтобы устроиться на плетеном шезлонге возле меня. – Как дела? Как подкаст?
– Отлично, – ответила я, поскольку даже не знала, как обобщить все наши дела, случившиеся с тех пор, как я видела ее в последний раз больше года назад. И, конечно, среди этих дел не все были отличные. – Сейчас межсезонье, так что, знаешь…
Отэм бросила взгляд на Джо, пожимавшую руку Лукасу, прежде чем понизить голос:
– Слушай, я, конечно, в восторге от того, что Джо станет моей невесткой, и все такое, но даже мне понятно, что свадьба – не лучший контент для вашего подкаста.
– Мы не слишком переживаем по этому поводу, – ответила я как можно небрежней. – На самом деле я уже работаю над кое-какими новыми идеями – прямо с сегодняшнего дня.
– О, рассказывай!
– Пока это секрет. А как насчет тебя? – спросила я, надеясь сменить тему. – Есть новости на романтическом фронте?
Помимо изысканного вкуса в выборе сумок и обуви, Отэм была печально известна исключительной разборчивостью в том, что касалось личной жизни. Если у нее вообще была эта жизнь, поскольку, мне кажется, она до чертиков запугивала любого мужчину в радиусе двадцати миль.
– О, тебе будет неинтересно, – улыбнулась она с напускной скромностью. – По сравнению с твоей, моя личная жизнь довольно скучная.
– Возможно, ты бы удивилась… – Отпугивание мужчин казалось таким же разумным подходом, как и любой другой, позволяющий избегать ловушек современных свиданий. Не нужно беспокоиться о том, что на следующее утро вас начнут игнорить, если ночью ничего не происходит. – А как насчет друзей твоего брата?
Я кивнула в сторону Лукаса. Его нельзя было назвать непривлекательным – мальчикоподобную внешность уравновешивала ранняя седина и проницательные голубые глаза, – но он всегда мне казался чрезмерно тщеславным. Он подмигивал папарацци, постил селфи с обнаженным торсом по всему «Инстаграму», а еще ходили слухи, что он ежедневно писал в личку разным девушкам. В какой-то степени мы все участвовали в этой игре, однако семья Монпелье играла в совершенно другой лиге.
– Мне уже не двенадцать, – игриво закатила глаза Отэм. – Деклан, конечно, милый, и я знаю его целую вечность, но, если честно, он не в моем вкусе. А Лукас – это… Лукас.