– Ну, и зря! – говорю, – Такой голос грех прятать.
Он усмехается:
– Я и не прячу! Стас поёт под фанеру. Мою.
– Подожди, – я пытаюсь осмыслить, – Стас – это…
– Это наш вокалист.
«С которым спала моя Лёля», – чуть-чуть не роняю.
– И он поёт твоим голосом? – отчего-то мне даже смешно.
Пашка кивает. И какая-то гордость видна в его серых глазах.
– Вы прямо как группа «Мираж», но только в мужском исполнении.
– А я – Маргарита Суханкина? Или как там её? – он смеётся.
Ловлю его взгляд:
– Спой ещё что-нибудь.
Мне не терпится выложить Лёле всю правду о том, что певец у неё безголосый! Но это потом. А пока…
Наслаждаюсь божественным Пашкиным голосом. С хрипотцой и душевным надрывом, он тянет:
– Мояяя любоооовь,
Тебя мне не увииидеть, неет!
С тобоой мне неее расстааться, нет!
И у меня по щекам бегут слёзы…
Вечер кончается быстро. Снаружи темно. И Паша намерен меня проводить. Наш город совсем не такой многолюдный, как та же Москва. Метро у нас нет. Но ездят трамваи.
Заворожённая голосом Паши, я внезапно меняю своё отношение. Он больше не кажется мне заурядным! С ним как-то легко, интересно. И то, как он смотрит… Я всем своим женским нутром ощущаю его интерес.
Опять же, галантный. Пальто подаёт.
– Спасибо, – пытаюсь нащупать рукав.
И в этот момент он едва не роняет одёжку. Смартфон, надрываясь, звонит на столе. Паша, накинув пальто мне на плечи, спешит его взять.
– Извини, – говорит, и ныряет на кухню.
Я продолжаю наматывать шарфик на шею. И слышу, как он отвечает взволнованно:
– Да!
Далее следует ряд междометий, по которым почти невозможно понять, о чём речь:
– Нет! Да… Зачем? Не надо! Нет… Я же сказал, не сейчас…
Когда он выходит, спешу уточнить:
– Твоя девушка?
– Что? – он растерян, – Нет, мать.
– Аааа, – я с пониманием киваю. Уж мне ли не знать, как бывают настойчивы мамы.
– Хотела зайти. Запретил!
– Строго ты с ней, – улыбаюсь.
Вот я бы своей не смогла ничего запретить. Мне проще кивнуть, или впасть в несознанку.
Он доезжает со мной до моей остановки. И я вспоминаю, как в институте каталась с парнями до самой конечной. Проезжала свою, потому, что сосалась в углу на сидении…
В этот раз мы ведём себя сдержано. Оба – взрослые люди! Его губы лишь раз, в неумелой попытке нащупать мои, упираются в щёку.
– Спасибо за вечер, – говорю, и хочу повторить.
Паша на фоне вечернего города даже красив. Я жалею, что думала плохо. Всё-таки Савушкин меня избаловал! Ведь не во внешности дело! Вот человек, например мебель строгает и песни поёт. А что умеет Савушкин? Просиживать зад на диване? Гнуть пальцы веером, пропиарив очередной неудачный проект.