Помню, вчера, я знакомилась с кем-то. И даже дала телефон… подержать. Вроде некто вбил свой в мою записную. На этом и всё? Или…
Босой ступнёй, медленно, чтобы не разбудить лежащего рядом со мной, я веду по кровати. Всё дальше и дальше… Пока нога не упирается во что-то твёрдое. Это стена? Осторожно открыв правый глаз, вижу клетку. И Кешу.
Он будто ждал моего пробуждения. И тут же приветствует. Но вместо «Доброе утро», которому Ромик не смог его выучить, произносит знакомое:
– Ррома хоррроший! Крррасавчик!
Я бы поспорила, но не сейчас. Сейчас я лишь рада тому, что проснулась в любимой постельке. И никого рядом нет, кроме болтливого какаду.
Дверь открывается. Видимо, мама давно караулила, стоя снаружи. Ждала, пока Иннокентий подаст ей сигнал.
– Вот она! Проснулась, спящая красавица! – произносит начальственным тоном.
Я забыла сказать. Моя мама – начальник. Она финансист, только в смежном отделе. А я бухгалтер – в другом. В какой-то степени это подвигло меня к переезду. Встречаться в пределах работы, ещё и жить вместе – это уже перебор.
– Мам, не кричи, – мой мучительный стон, равнодушно воспринятый ею, остаётся витать.
Мама усиленно машет перед собой полотенцем. Ставит на тумбочку полный стакан. И подходит к окну.
– Посмотри, на кого ты похожа! – створка окна открывается, мартовский воздух врывается внутрь, – Если будешь вести себя так, то уж лучше съезжай! Я не в том возрасте, чтобы терпеть выкрутасы.
Распахнув одеяло, лежу. Нет сил даже ноги с постели спустить. Голова нещадно болит, во рту сухо.
– Это водичка? – шепчу и тянусь к стакану.
Мама стоит, сцепив руки. Смотрит с укором, но мне всё равно.
– Аспирин! – громогласно вещает она.
Пью шипучку практически залпом. И, опрокинувшись навзничь, продолжаю лежать.
– Вы зачем напоили ребёнка? – прилетает от мамы.
– Какого ребёнка? – я, щурясь, смотрю на неё.
– Кирюшу! – мамин образ мутнеет на фоне окна.
– Ох, – возвращаюсь в исходную, – Тоже мне, ребёнка нашла! Да этот ребёнок нас за пояс заткнул.
– Я поручила тебе, думала ты взрослая женщина. А ты? На кого ты похожа? Ты только глянь на себя, – сокрушается мама.
Взяв с полочки зеркальце, она торопливо подходит и тычет мне в нос.
– Мамуль, ну отстань, – закрываю глаза.
– Поднимайся! Приводи себя в чувство. Сегодня уборка.
– Воскресенье же! – спешу возразить.