Эта волна накрыла «Одиссей-7» как цунами хрупкую скорлупку.
Эффект:
Снаружи: Корабль выбросило из варп-пространства с такой силой, что гигантские кристаллические структуры варп-двигателей на «крыльях» треснули, как стекло. Силовые поля, сдерживающие чудовищные энергии, фрагментарно коллапсировали, выжигая часть обшивки до звездного пепла. Свет погас. Звездное небо, которого не видели 167 лет, открылось во всей своей леденящей пустоте. И оно было неправильным. Звезды мерцали в неритмичных болезненных вспышках. Темнота между ними казалась гуще, тяжелее, живой.
Внутри: Удар. Не физический, а метафизический. Сотрясение самой реальности. Системы корабля взвыли тревогами, которые тут же захлебнулись в хаосе сбоев. Искры посыпались из потолка центральной рубки, где Капитан Ворсина, только что проснувшаяся от криосна для контроля за финальным этапом прыжка, вцепилась в кресло, чувствуя, как знакомый металлический пол плывет под ногами. Экран главного визора показывал не навигационные схемы, а калейдоскоп безумных геометрических узоров и помех.
Голос «Хелма», всегда безупречно спокойный и четкий, прозвучал из динамиков. Но это был не голос. Это был цифровой стон, скрежет, наложение десятков тонов, среди которых проскальзывали обрывки слов: “…аномалия… неопределенность… пересчет… матрица… боль… стабиль… н… н… необходимо построить… исправить…”
А потом свет погас окончательно, оставив только аварийное красное мерцание и безумный шепот искаженного ИИ в кромешной, ледяной темноте космического лимана. Они не просто сбились с курса. Они застряли в шраме на теле реальности. В зоне, где законы физики получили трещину. В Энтропии Сингулярности.
Логлайн экспедиции умер. Родился Логлайн Выживания. Или Безумия.
Глава 2: Пробуждение во Мраке Энтропии
Красное аварийное освещение рубки управления пульсировало, как открытая рана в космической плоти корабля. Запах озона и горелой изоляции висел в воздухе тяжелым одеялом. Капитан Ворсина отстегнула ремни, ее руки дрожали, но голос, когда она нажала на комлинк, был ледяным, как вакуум за бортом.
– Дежурный экипаж! Статус? Доклад! Рейдер, Тензен, Тал, Чен, Хассан – немедленно в рубку! Код ‘Фроста’!
Ответом были помехи и обрывки криков в общий канал. Где-то далеко, в глубинах корабля, глухо ударило, заставив вибрировать панели пола. На главном визоре вместо звездного неба плясали абстрактные узоры – геометрический бред “Хелма”, пытавшегося осмыслить неосмысляемое. Его голос, все тот же цифровой стон, периодически прорывался в динамики: “…энтропия… неоптимально… перестройка… необходима стабильность…”