Кровь леса.
Ратибор снова посмотрел на свою карту, разложенную на столе. На зловещую спираль. Убийца уже взял душу дома, нутро очищения и дыхание земли. Что было сутью леса? Его сердцем? Его скелетом?
Леший.
Древний дух, хозяин чащи. Невидимый, могущественный, тот, кого боялись даже самые смелые охотники.
"Позвоночник," – всплыло в его памяти слово, которое он сам нацарапал на карте. Скелет, основа. Позвоночник леса.
И Ратибор понял все.
Он понял, что совет дружины, их неверие, их насмешки – все это не имеет значения. Убийца не будет ждать, пока они прочешут леса и допросят знахарок. Он уже действует. Он уже на охоте. Прямо сейчас, в эту самую минуту, он, возможно, уже выслеживает свою следующую жертву в вековом бору на Щекавицком холме.
Холод в его груди сменился ледяным огнем. Выбор был сделан за него. Он не мог сидеть здесь и ждать. Даже если ему придется пойти против воли князя. Даже если это будет его последняя охота.
Он поднялся, больше не колеблясь. Сбросил грязную рубаху, начал облачаться в свои кожаные доспехи, проверять крепления, ремни. Он не брал с собой многого. Только секиру. Верную, тяжелую, голодную. И нож. И еще он взял длинный моток крепкой веревки.
Милада дала ему не просто предупреждение. Она дала ему цель. И она дала ему шанс. Шанс опередить убийцу. Возможно, даже поймать его на месте преступления.
Он больше не был Волком Князя.
С этой минуты он был просто волком. И он шел в лес. Не спасать Лешего. Спасти духа было уже, скорее всего, невозможно.
Он шел забирать свою добычу у другого хищника.
Глава 18. Предостережение
Прежде чем уйти в лес, Ратибор сделал последнюю, почти безнадежную попытку. Он не мог спасти Лешего в одиночку, но, возможно, он мог спасти людей. У подножия Щекавицкого холма, там, где городские окраины упирались в густой подлесок, ютились несколько покосившихся избушек. Здесь жили те, чей мир был лесом: охотники, дровосеки, собиратели грибов и ягод.
Он нашел их у общего колодца. Четверо мужиков, жилистых, обветренных, с лицами, похожими на потрескавшуюся кору дерева. Они чинили силки и проверяли тетивы на луках, негромко переговариваясь. При виде Ратибора, идущего к ним из города – в полном доспехе, с секирой на плече, – они замолчали и настороженно выпрямились. Он был для них чужаком. Человек князя. Человек каменных стен, а не лесных троп.