…Тут разбойные вихри присвистнули,
Кинулись к пахарям в запыхе злом:
Гей, сиволапые, шапки долой!
Кинулись к Микулычу:
Гей, берегись!
Много задумал – не рано ли?
Кости да погосты – приданое
Будет тебе с этими харями…
Вот вам, мужики, и Декрет о земле… Кладбищенской! Поэма раскаляется от чёрных сил. Подзуживается ими, выползла и вся нежить лесная, рогатая, подводная, болотная, сухорукая, что от века завистью давилась, а теперь эта неработь красной морокой заплавала.
А вот и второй секрет, как овладеть крестьянской силой: сперва потрафить простодушию и думе о мирском счастье, а потом скрутить в бараний рог. Даже по прошествии более шестидесяти лет, как написана поэма, даже при нашей уже затяжной бесчувственности и поныне стужей чудовищной демагогии дует от такого Декрета.
…В думах мужичьих просторно, как в поле:
Гуляй, кому надо, что хочешь топчи,
Только про счастье мужичье шепчи
Да жалобней вякай про горькую долю,
Будут покорны тогда силачи.
Красные речи замажутся сажей,
Сами друг другу могилу укажут,
Сами себе панихиду споют…
Вообще, даже безотносительно к ганинской поэме, лишь поглубже задумаешься о доле нашего крестьянства, то, ей-богу, можешь свихнуться от сатанинской толчеи и несуразности, при которых в страшном притеснении и разграблении пребывала у нас именно эта сила, кормящая державу. За какой аграрный факт ни ухватись – всякий щетинится против крестьянства! И Декрет о земле всего через год уже заменился декретом о её социализации.
Голая политика так ознобила нашу жизнь, что не только закоченела вся мудрость хозяйствования, но и Россия уже перестала существовать как государство. И нас называют всего лишь русским населением, а не народом.
Алексей Ганин и раскрыл в своём «Былинном поле» именно эту зловещую «премудрость» раскрестьянивания. Вот и затянули мужиков в хомуты красных речей. И погасили в них думы о сварбе великой Микулича с Ладой-Зарей, как пустую сказку. В том и состоит третий секрет такой политики.
Думы погаснут – бессилен Микулич,
Ладу забудут – погибнет и конь.
А в покорности дальше своего шага не видно:
…Загукал пенёк о пенёк:
«Эй, паренёк,
Кумачовый умок,
Где ж твоя Лада,
Ситцы и сахар?»
Сами без хлеба, сохи скрипят,
Потом промокло всё поле —
Вот вам и красная воля!..
Безбоязненность поэта поразительна. Предчувствие борьбы безошибочно. Поэтому и вспыхивает в поэме, как афоризм, пророческое двустишие: