Меня зовут Мусаб Хасан Юсеф.
Я старший сын шейха Хасана Юсефа, одного из семи основателей организации ХАМАС. Я родился в городе Рамалла на Западном берегу и принадлежу к одной из самых религиозных исламских семей на Ближнем Востоке.
Моя история начинается с моего деда, шейха Юсефа Дауда, служившего духовным лидером, сиречь имамом, в деревне Аль-Джания, что расположена в той части Израиля, которую Библия знает как Иудею и Самарию. Я обожал дедушку. Его мягкая белая борода щекотала мне щеку, когда он обнимал меня, и в те времена я мог часами сидеть и слушать звук его сладкого голоса, повторяющего азан – мусульманский призыв к молитве. Возможностей для этого было предостаточно, поскольку мусульман призывают к молитве по пять раз на дню. Хорошо возвещать азан и читать Коран – дело сложное, но, когда за него принимался мой дед, звук его голоса становился волшебным.
Помню, в детстве некоторые муэдзины так сильно надоедали мне, что хотелось заткнуть уши тряпками. Но дедушка был страстен от природы и, если уж начинал петь, глубоко погружал слушателей в смысл азана. Он сам верил каждому произносимому им слову.
В те дни, когда Аль-Джания находилась под властью Иордании и израильской оккупацией, в ней проживало около четырехсот человек. Однако жители этой мелкой деревушки мало интересовались политикой. Раскинувшаяся на пологих холмах в нескольких милях к северо-западу от Рамаллы, Аль-Джания была довольно мирным и красивым поселением. Закаты окрашивали стены домов в розовые и фиолетовые оттенки. Воздух был чист и прозрачен, и с вершин холмов открывался вид вплоть до Средиземного моря.
Каждый день примерно в четыре часа утра дедушка направлялся в мечеть. Закончив утреннюю молитву, он выводил в поля своего маленького ослика и обрабатывал там землю, ухаживал за оливковыми деревьями, утолял жажду свежей водой из стекавшего с гор ручья. О загрязнении окружающей среды тогда не могло идти и речи, поскольку в Аль-Джании лишь у одного человека имелась машина.
Даже будучи дома, дедушка постоянно принимал посетителей. Для жителей деревни он был больше чем имамом – для них он был всем. Он читал молитвы над каждым новорожденным и шептал азан в детские уши. Когда кто-нибудь умирал, дедушка омывал и умащивал тело, прежде чем завернуть его в похоронный саван. Он венчал, и он же хоронил.