огонь, что сегодня готовит тебе еду и греет тебя, – тот же огонь, что завтра тебя сожжет
– Невозможно, совершенно невозможно, это какое-то прискорбное недоразумение. Мои животные любят меня, нуждаются во мне. Вся Джидада любит меня и нуждается во мне. Меня любит вся Африка. И я знаю, в глубине души меня любит даже королева Англии. И весь мир меня любит. Нет, это не может быть правдой! – негодовал Старый Конь в таком изумлении, что стал заикаться, с такой горечью, что, пусти ему кровь, на вкус она была бы как деготь.
И тут вошли, блистая наградами, генералы в сопровождении небольшого отряда переговорщиков, которым поручалось убедить Старого Коня, что и в самом деле настал его рассвет. Все головы опущены, взоры потуплены, не в силах взглянуть в смертоубийственные очи Отца Народа, – ведь даже в плену его почитали по-прежнему. Один генерал, в низко натянутой фуражке, подтвердил подавленным голосом:
– Да, боюсь, это правда, Ваше Превосходительство, сэр, все действительно так.
Генерал Дар Биби был круглым пухлым псом с робкой мордашкой. Его выбрали говорить, потому что из всех присутствующих псов он обладал, помимо спокойствия, и лучшим знанием английского – разумеется, излюбленного языка гнева Старого Коня.
– Как – так? – гремел Отец Народа; он хотел услышать все из уст самих предателей.
– Так, как есть, Ваше Превосходительство, мой дорогой сэр, – мямлил генерал Дар Биби, пряча глаза.
– Как – так? Что это за хре́ново «так», которое есть, генерал Дар Биби? И с каких пор я тебе «дорогой», я тебе что, самка? И почему ты не посмотришь мне в глаза и не назовешь все своими именами – это сраный переворот вена нджа, мгодойи мсатаньеко![35] – проревел Старый Конь на родном языке генерала.
Все звери вокруг вздрогнули – не из-за гнева Старого Коня, а потому, что за все годы никто не слышал, чтобы он ругался, тем более на языке, на котором, как известно, говорил плоховато.
– Нет, Ваше Превосходительство, сэр! Я знаю, чем это кажется, дорогой сэр, но это совсем не то, чем кажется, ни к чему навешивать ярлыки, сэр, – сказал генерал Дар Биби.
Он все еще прятал глаза, но переглянулся со своим начальником – генералом Иудой Добротой Резой. Его не радовало, что всю грязную работу свалили на него, а генерал, который, учитывая его роль в этом бардаке, и должен бы говорить, отмалчивался в сторонке, как невеста. Более того, генерал Дар Биби, несмотря на свое легендарное спокойствие, все больше нервничал и волновался – и надеялся, что ситуация не выйдет из-под контроля. Планировалось уболтать Его Превосходительство. И что важнее – не сделать ни единого выстрела. А самое важное – выставить все не тем, чем кажется.