– Чарльз уже ушел? – спросила я непринужденно. Его глаза наконец встретились с моими – серые с зелеными, – и он задержал на мне долгий изучающий взгляд.
– Да, Чарльз ушел, – наконец сказал он, сложил бумаги и хлопнул по стопке. – Ты ему очень понравилась, несмотря на твои попытки все испортить.
– Папа, я вовсе не пыталась что-то испортить, – начала я, но он поднял руку, и я умолкла.
– Чарльз – настоящий джентльмен. Он не хочет торопить тебя и с пониманием отнесся к тому, что, вероятно, имеет смысл подождать с женитьбой до следующего года. И он порекомендовал превосходный пансион благородных девиц[1], в котором ты могла бы поучиться в оставшееся до свадьбы время. – Папа посмотрел в календарь на своем столе и пролистал страницы. – Таким образом, у тебя будет восемь месяцев на подготовку.
– Подготовку к свадьбе? – В ушах шумело, голова кружилась, и меня охватила паника. – Уж не хочешь ли ты сказать, что он сделал предложение?
– Сделал. И я его принял от твоего лица. Чарльз будет прекрасным мужем, а из тебя, я уверен, получится превосходная жена – после обучения в пансионе.
– Мне девятнадцать лет. Не слишком ли поздно для пансиона благородных девиц? К тому же я не хочу выходить замуж за Чарльза Бонэма. Я хочу…
– Я знаю, чего ты хочешь, Элизабет. Ты хочешь стать художницей, мечтаешь о славе и богемной жизни. Но у тебя нет таланта, и твои мечты далеки от реальности. Так что советую тебе всерьез отнестись к роли не художницы, а жены.
Он подался вперед, желая убедиться, что я все поняла. Но я, совершенно ошеломленная, безвольно застыла посреди комнаты. Отец всегда был довольно суровым, но я не могла поверить, что он пообещал меня кому-то, не посоветовавшись со мной. Я все еще пыталась подыскать слова, когда дверь распахнулась и в кабинет ворвалась тетя Клэрис в сопровождении мамы.
– Прости, Артур, я пыталась остановить ее… – начала оправдываться мама, но тетушка перебила ее.
– Что за вздор? – она громогласно обратилась к отцу, нацелив на него свою трость. – Ты же не собираешься выдать Элизабет замуж за этого ужасного человека?
– Это не твое дело, Клэрис. Есть определенные вещи, которые принадлежат только мне, и в их числе – мои дети, – заявил он, нахмурившись. – Я буду решать, что для них лучше, и никакие твои деньги этого не изменят.