– Как бизнес, Чарльз? – спросил отец. Они вместе с тетей Клэрис присоединились к нам в оранжерее. Проковыляв к креслу, опираясь на трость, тетушка с трудом подавила смешок. Ее забавлял мой непрезентабельный вид.
– Неплохо, неплохо, – ответил Чарльз. – Хотелось бы мне, чтобы мы могли раз и навсегда покончить с этими проклятыми социалистами… Только подумаешь, что избавился от последнего из них, как другой поднимает свою уродливую голову. Но на самом деле они не представляют никакой угрозы. Видите ли, они неквалифицированные работники.
Папа кивал с умным видом, но я не понимала, о чем они говорили.
– Чего хотят эти социалисты? – спросила я. Чарльз слегка растерялся. Родители настороженно уставились на меня, а тетя Клэрис снова захихикала, прикрывшись чайной чашкой. – Извините, – пробормотала я. – Мне просто любопытно.
Чарльз снисходительно рассмеялся.
– Вы странная малышка. Социалисты просто стараются создать проблемы. Они всегда всем недовольны. Постоянно требуют большего, но не готовы ради этого потрудиться.
– Большего – в чем? – не унималась я.
Он нервно поерзал в кресле, и на гладком лбу обозначилась морщина.
– Более высокую зарплату, более короткий рабочий день, больше выходных…
– О, – задумчиво произнесла я. – Разве это так уж плохо?
Папа подавился чаем. Его глаза чуть не вылезли из орбит, и он потянулся к салфетке. Мама послала мне предостерегающий взгляд.
– Все в порядке, все в порядке. – Чарльз снова издал смешок. – Вы совершенно правы, Элизабет. Нет ничего плохого в том, чтобы хотеть большего, но это необходимо заработать. Так уж устроено общество. Нельзя просто получить все на тарелочке с голубой каемочкой. Тот, кто упорно трудится, заслуживает вознаграждения, а эти ребята не хотят работать как следует. Это понятно? – осведомился он с улыбкой, которая, несомненно, казалась ему доброй.
– Но я читала в газете, что вы сами унаследовали свой бизнес от отца, – заметила я с искренним любопытством: интересно, осознавал ли он, насколько лицемерны его слова?
На какую-то долю секунды его лицо исказилось от ярости, и от этого приятные черты стали уродливыми. Я в ужасе отшатнулась. Но Чарльз быстро взял себя в руки и нацепил обратно любезную улыбку. Вместо того чтобы ответить на мою реплику, он со смехом повернулся к моему отцу: