– Зачем ты это сделал? – спросил я позже, подкараулив Глеба в коридоре.
– Ты похож на моего младшего брата. Он тоже вечно молчал, когда его задирали, боялся ответить, – с грустью в голосе произнёс Глеб. – Теперь его нет, а привычка защищать осталась.
– Спасибо, что заступился.
– Ерунда. Я их не боюсь. Пусть знают, что никакие они не главные. И вообще, предлагаю стать друзьями. Вместе мы дадим им настоящий отпор. Будут за километр нас обходить.
– Вместе? – робко переспросил я. – Но я не умею драться.
– Не переживай, я научу, – ответил Глеб. – Ну так что? Друзья?
– Конечно! – радостно воскликнул я.
Мы ударили по рукам и это стало началом нашей крепкой дружбы.
Я был счастлив.
Впервые за долгие годы внутреннего одиночества, я наконец-то был не одинок. Глеб стал для меня не просто другом. Он стал моим личным героем, моим освободителем, моим братом, пусть и не по крови. Он стал для меня всем, стал семьёй, которой у меня никогда не было. И я был благодарен судьбе за такой подарок.
Вместе с Глебом жизнь в детском доме заиграла новыми красками. Он учил меня не молчать, учил отстаивать своё, защищаться, давать отпор обидчикам, учил драться.
Мы тренировались в старом заброшенном сарае. Почти каждый день. Глеб учил меня бить по ржавым бочкам, пока на кулаках не появлялись ссадины.
– Боль – это хорошо, – говорил он, перевязывая мои руки обрывками старой рубахи. – Она напоминает, что ты жив и что должен бороться дальше.
Я впитывал его слова, как губка и продолжал тренироваться. А после занятий мы болтали. Я рассказывал ему о жизни в детском доме до него, а он рассказывал мне о семье: о брате и о своих родителях-биологах, мечтавших изучить тайгу.
Так заброшенный сарай стал для нас убежищем. Мы выплёскивали там эмоции, делились сокровенными мыслями, а потом обновлённые и заряженные возвращались обратно, где нас уже поджидал кто-нибудь из шайки.
После драки в столовой «главные» занялись нами особенно плотно.
Мы стали для них занозой на пятой точке. Такой, которая приносила дискомфорт и меняла существующие устои, а они не хотели, чтобы наш пример стал заразительным. «Главные» пытались нас остановить, сломить, пресечь восстание на корню. Они то и дело нападали, запугивали, били. С каждым разом всё сильнее и сильнее, но мы не прогибались, потому что чётко для себя решили – лучше быть побитыми, чем жить по старым порядкам.