Политика и любые общественно-политические движения всегда были настолько далеки от меня, что вкупе с выдуманной историей рождения все казалось максимально нереалистичным. Может быть, это было и хорошо, чтобы врать было легче.
Однажды добрались до наших мирных посиделок местные милиционеры. На минуточку, в те времена даже намек на неодобрение действующей власти в солнечном Узбекистане грозил наказанием. Нас повязали, в том числе и меня, увезли куда-то и, как рекомендовал мне мой агент, здесь лучше было бы добавить, что меня шантажировали и даже изнасиловали. Но это дело личное, добавлял мой гуру. Главное, что обращались со мной не по закону жестоко. А именно требовали прекратить всякую неугодную правящему режиму деятельность и назвать главных зачинщиков и руководителей этого движения. Если я не соглашусь на их требования, они обещали расправу надо мной и моей семьей.
Разумеется, при таком раскладе даже более смелый человек, чем я, захочет прежде всего спасти себя и семью. Меня загнали в безвыходную ситуацию. Я видела такое в кино. И зачем я только смотрела столько ментовских сериалов? С моей живой фантазией у меня начали шевелиться волосы на затылке от того, что такое действительно могло происходить в реальности. Тем временем, находясь в заложниках у жестоких, периодически пытающих меня людей, я понимала, что у меня нет выхода. Они все же вынуждены были меня отпустить, так как предъявить мне было нечего. Но обещали, что я на свободе ненадолго. Они за нас взялись. Получается, меня поставили в тупиковое положение: моей семье угрожали, мне тоже. Я понимала, что меня не оставят в покое, и единственным вариантом выбраться было бежать. Из страны. Якобы ребята из той же группировки предложили организовать мое бегство куда-то в Европу. Куда именно – об этом мне даже не следовало знать. И в моем положении мне, естественно, было не до выяснения культурных различий стран Европы.
– Главное, запомни, что по дороге вы ни в какой другой стране не останавливались, – обращал мое внимание Владимир на важные правила зарубежных побегов. – Если шведы узнают, что ты проезжала через Польшу или какую-нибудь Литву, тебя тут же туда вернут. Поэтому ты ни разу не выходила из машины.
Я молча кивала.
Вы можете себе представить дорогу из Узбекистана в Швецию? Разумеется, я предположила, что я добиралась самолетом. Но оказалось всё гораздо печальнее. Везли меня в грузовике. Бедные беженцы. Наверное, в такой дороге – если её в реальности кто-то проделывал – половина отсеивается где-то между Киргизией и Литвой. Баба с возу – кобыле легче. Ехала я, значит, неделю. А может быть, несколько месяцев? Владимир не уточнил. Он резонно аргументировал, что в подобных путешествиях быстро размываются как временные, так и географические ориентиры. Немаловероятным было бы также исчезновение из памяти даже таких базовых фактов о себе, как имя, возраст и страна рождения.