На всех симпозиумах и приемах Тиберий за чашей вина рассказывал о своём героизме в войне с восточными варварами, о собственных подвигах и смелости Тита. При этом всякий раз после очередного возлияния количество поверженных ими врагов увеличивалось в разы. Слушатели из числа «золотой молодежи» с неподдельным интересом внимали этим россказням, уставившись не столько на хвастуна Тиберия, сколько на героического опциона.
Тит был своеобразной экзотикой в этом обществе, однако популярность его резко возросла, когда он понял, что столичные светские дамы мало чем отличались от провинциалок и девушек из дешевых борделей.
Слухи и сплетни о его бешенном темпераменте быстро облетели округу, и он получил покровительство не только Тиберия, но и Юлии Бальбины, матроны средних лет, хотя опцион был для нее всего лишь мимолетным увлечением, она решила поучаствовать в его судьбе.
Родственница трибуна, имевшая изрядные связи в столице, выхлопотала разрешение о переводе Тита в столичный гарнизон, с перспективой со временем очутиться в рядах преторианской гвардии.
Тит уже ощутил себя столичным жителем и по совету Тиберия стал брать уроки чтения, письма и правильной речи у домашнего ритора Бальбинов, ликвидируя свои пробелы в грамотности, параллельно с этим получая знание об этикете и хороших манерах. Казалось, что ещё немного, и он, провинциальный парень, вознесется на вершину своего Олимпа.
К сожалению, ничему этому не суждено было случиться.
Сломанная рука Тита беспокоила его все меньше и меньше, наконец, кости срослись окончательно, но подвижность возвращалась с трудом. Поэтому пропальпировав в очередной раз конечность опциона, личный врач Тиберия Бальбина порекомендовал массаж и специальные соляные ванны для скорейшего излечения и восстановления атрофированных мышц.
Для этой цели были выписаны искусные массажистки, одна из которых, красивая молодая девушка с нежными, но сильными руками, очень приглянулась Титу. Он просто млел от вида точеной фигурки, наслаждался прикосновением к её маленькой, но упругой груди и буквально тонул в огромных озёрах зеленых глаз юной рабыни.
На молодого, но уже побитого жизнью воина накатила волна нежности и ещё чего-то, что Тит не ощущал никогда ранее – казалось, что его грубая очерствевшая душа запела. На какое-то время Тит, даже забросив всё и всех, дни и ночи проводил с Берникой – так звали девушку.