–А да, ещё с вечера громыхало на севере, как раз в районе форта, но дождя- то у нас вроде бы и не было, – Тит с непониманием уставился на сухую землю двора.
–Здесь не было, а там, похоже, ураган был, я на такие вещи очень чуткий, сразу голова болит и раны ноют.
Тит понимающе кивнул и пригубил ещё вина. Терпкое, почти не разбавленное вино весело заструилось по жилам, и тяжесть вскоре сменилась легкостью.
–Что ты там по поводу костей говорил?
–Ожил, – Маркон хмыкнул и достал маленький стаканчик и кубики.
Время за неторопливой беседой и игрой бежало быстро, и уже приближался полдень, пора было готовиться в дорогу.
Внезапно во двор усадьбы вбежал мальчишка-раб, по его мокрым слипшимся от пота волосам и сбившемуся дыханию было очевидно, что бежал он долго и быстро. Увидев надсмотрщика, наблюдавшего за работой слуг, он со всех ног кинулся к нему. Приблизившись, он низко поклонился и что-то сбивчиво стал говорить, то и дело показывая рукой в сторону. Надсмотрщик в ответ что-то буркнул и замахнулся на парня плетью. Однако удара не последовало, мужчина лишь оттолкнул паренька и быстро пошел в контору Мигдония. Мальчишка, по всей видимости пастух, остался стоять посреди двора на солнцепеке, ожидая своей участи.
Тит сначала вяло разглядывал эту сцену, а потом и вовсе потерял к ней интерес – обычные хозяйственные дела-рутина. Однако дальнейшие события развивались отнюдь не по рутинному сценарию. Из конторы управляющего раздался раздосадованный крик и грязная ругань, потом появился сам Мигдоний в сопровождении слуги и надсмотрщика. Вилик без разговоров сразу выкрутил пастушку ухо и стал спрашивать о чем-то, и не удовлетворившись ответом, влепил парню оплеуху.
–Бьюсь об заклад, – усмехнулся Маркон, – пастухи несколько овец проспали, а кто-то их украл, вот Мигдоний и свирепеет.
– Похоже на то, – согласился Тит, отхлебывая уже теплое вино.
– Сейчас прикажет высечь парня и успокоится.
– Нет, смотри, что-то происходит, они идут к нам.
Надсмотрщик схватил несчастного мальчишку за волосы и потащил его в сторону Тита и Маркона.
Подтащив парня, к отдыхавшим в тени офицерам, Мигдоний поклонился и, влепив ещё одну затрещину пастуху, заставил того повторить все сказанное им ранее.
–Говори, гаденыш, что ты видел, и не смей врать, а то я лично спущу с тебя шкуру за то, что ты бросил стадо и отлыниваешь от работы, выдумывая небылицы.