Решение пришло мгновенно:
– Седлай коней, друг Маркон, надо посмотреть, что это за пташка к нам припорхнула.
Маркон пожал плечами и с жалостью посмотрел на недопитое вино, потом перевел взгляд на малолетнего пастуха и с угрозой в голосе сказал:
–Ну, если обманул, до порки не доживешь, сказочник, – потом смачно сплюнув, зычно гаркнул приказ, – седлать коней.
–Э.… господа, меня, меня подождите- заголосил Мигдоний, – я только повозку запрягу, и покажу вам дорогу.
– Догоняй, если хочешь- бросил ему Тит, – а дорогу вот он покажет, -кивнул опцион на пастушонка.
Тот испуганно закивал
Уже взобравшись в седло, опцион спросил:
– Да, и вот что ещё: в имении есть врач?
– Врача нет, только коновал, но он скотину и рабов лечит.
– Плевать, пусть будет коновал, все лучше, чем ничего, если там раненый, то он может пригодиться.
–Да-да конечно, сейчас пошлю за ним.
–Давай, догоняй, – повторил Тит и тронул коня.
Всадники легким аллюром тронулись в путь, а впереди бежал пастушок, показывая дорогу. Судя по клубам пыли, вслед за отрядом Маркона двинулся и Мигдоний с несколькими конными помощниками.
Центурион Цессий Эмилий Лонг
К утру непогода окончательно стихла, и вышедшее из облаков солнце обогрело своими лучами обильно политую дождем землю. Начинался новый день, принесший в размеренную жизнь пограничного гарнизона непредвиденные хлопоты и заботы.
После утренней «зори», протрубленной хриплым рожком горниста, вся пехотная центурия и полтора десятка оставшихся в форте всадников выстроились на учебной площадке, служившей одновременно плацом и местом тренировок.
Солдаты спешно приводили себя в порядок, готовясь к поверке, под сердитым взглядом центуриона.
Придав себе наиболее строгий вид, Цессий Эмилий Лонг вышагивал перед шеренгой своих бойцов, грозно помахивая ореховым жезлом, служившим символом его власти, то и дело тыкая в кого-нибудь из солдат и распекая за не начищенную пряжку или незатянутый ремень.
Отдельно досталось от него караульному десятку: разнос центуриона не ограничился нравоучениями и тычками, здесь Цессий дал волю чувствам, дважды обломав палку об особо нерадивых подчиненных.
– Лишаю недельного жалования, ублюдки, никаких увольнительных, никаких борделей, удовлетворяйте себя сами скоты. Месяц будете чистить нужники, жрать ячменный хлеб и полбу без мяса. Я вас научу дисциплине, подонки. Будете знать, как покидать пост без приказа.