– Могла, – ответила я резко. – Ниэлы чувствуют себя в лесу как дома. Нет никакой гарантии, что вы не возьмёте вилы после представления, и не устроите охоту на нечисть.
Я поправила наспех наколдованный пучок седых волос. Накинула на плечи потрёпанную шерстяную накидку – серую, с разноцветными заплатами. Проверила, не сползла ли перчатка с изуродованной проклятием руки, и двинулась к выходу, опираясь на тросточку.
– Плата за ночлег лежит в прикроватной тумбе, дитя моё, – по-старушечьему проскрипела я на пороге.
– Стойте, матушка! – воскликнула вдруг хозяйка. – Вы ведь лекарь? Соседка на днях захворала. Наш Маэлин говорит, плохи дела, но вы взгляните, а я заплачу в два раза больше, чем вы отдали за ночлег!
Я не упускала случая помочь людям, поэтому отложила уход.
– Ведите к больной, – кивнула в сторону входной двери. – И денег не надо. Я не беру плату за исцеления.
•••
Соседкой оказалась женщина лет сорока. Она неподвижно лежала в кровати, но не спала – глаза больной следили за каждым моим движением. У постели собралось всё семейство: крепко сложенный муж с окладистой каштановой бородой, пятеро кучерявых детей, от почти взрослой девушки до карапузов-близнецов лет трёх. Дети опрятные. Видно, что о них в этой семье заботятся. Поодаль стоял какой-то дед, одетый в длинную льняную рубаху. Седая борода его была обмотана вокруг шеи в несколько оборотов. Из неё торчали колоски и цветы. Должно быть, такой здесь лекарь.
– Травник, – поправил Инир, тот самый браслет-помощник, с которым я общалась мысленно. – Очень хороший травник. Я издали это ощущаю.
Травники тонко чувствуют силу растений и знают, как использовать свойства, заложенные природой, во благо. А лекарь лечит при помощи целительной магии. Практических умений. Проклятие может снять, к примеру. Рану зашить.
Я смутно представляла, с чем буду иметь дело, когда увидела больную. Инир только подтвердил подозрение.
– Ну и что произошло? – спросила я, приблизившись к постели.
Родные больной и травник рассматривали меня со смесью любопытства и недоверия. Наконец, заговорил муж.
– Да вот… третьего дня ноги отнялись. Потом руки. Сегодня она ни говорить, ни слышать не может. Сколько целебными отварами ни поили – не помогает, такая вот беда, – мужчина вздохнул, во взгляде его появилась робкая надежда. – Может, вы скажете, что это за напасть-то приключилась?!