Я привык держаться в стороне. Не то чтобы меня это сильно беспокоило – всеобщего внимания я не искал. Звёзд хватало: вот, например, сын того, кто торговал палёной водкой. Деньги у парня водились, отец школу спонсировал, девчонки вокруг него вились. Моя мать в тот момент как раз устроилась на новую работу – ей было не до подарков учителям.
Классной руководительницей назначили преподавательницу английского – женщину, которую либо обожали, либо терпеть не могли. Я попытался подтянуть предмет, но было поздно. Тройка прилипла ко мне намертво.
Однажды, перед уроком, мы баловались, как обычно. В кармане у меня лежала пачка денег – выручка с порученного участка. Классная вошла, требуя порядка. Кто-то дёрнул меня через парту, я потянулся в ответ, и вдруг – деньги выскользнули из кармана, упав на стол. Куча купюр, сравнимая с полугодовой зарплатой учительницы. Я схватил их, но в её глазах уже читалось что-то звериное. С тех пор она душила меня на каждом уроке: придиралась, заваливала вопросами, пока я не ошибался. Всё равно – тройка. Я сдался.
Деньги я больше с собой не носил, но вопросы «Откуда у тебя столько?» сыпались ещё долго. «Не мои!» – огрызался я.
А учительница не унималась. При письме она нависала надо мной, выискивая ошибки. На устных ответах вымучивала до провала. Однажды я не выдержал и написал: «Get your filthy hands off my worke», думаю, меломаны поймут. Она увидела – взорвалась. Меня поволокли к завучу.
С завучами мне везло. Та не стала принимать чью-то сторону, но учительнице прозрачно намекнула: «Может, вы перегибаете?» Нам прочли лекцию о «совместном труде», заставили меня извиниться. Но обида в её глазах не исчезла.
А ещё у неё был сын – учился в параллельном классе. Видимо, наслушавшись матери, он решил меня «проучить».
Я шёл по коридору, когда меня окружили. Трое впереди, сзади – ещё двое. В жизни, в отличие от кино, нападают все сразу. Первый удар пришёлся в грудь – это был он. Я рванулся в сторону, прижался спиной к стене, схватил его за шею и сжал. Он захрипел, забился, а я использовал его как щит, уворачиваясь от остальных. Кто-то закричал: «Хватит!»
Я не отпускал. «Даже не думай», – сказал я, чувствуя, как кровь с разбитой брови капает на лицо. Положил его на пол. Только тогда разжал пальцы. Поднялся, вытер ботинки о его одежду и пошёл умываться.