Глава 2. Обманщик Диодокл
Одна особенность нашей жизни осознается только к старости: мы не способны охватить взглядом весь предстоящий путь, мы не знаем, как будет он долог и что боги позволят свершить нам, а чему не суждено сбыться. Дорога скрыта туманом, движешься скорее наугад, нежели ясно осознавая цель. Иногда дороги нет совсем, ты сам прокладываешь новую тропу сквозь чащу. На неудобной фастигате[10] тащишь копившийся годами скарб, его все больше, он все ненужней, а ты плетешься и внезапно чувствуешь, что осталось всего несколько шажков, и только тут вполне можешь оценить сделанное, но ничего уже не в силах изменить. Ты отчетливо понимаешь, что самые счастливые годы прожиты, самые значительные дела исполнены. Но это не значит, что даже в этот миг верно понимаешь цель, к которой стремился.
Мы бьемся со смертью. И каждый из нас этот бой проигрывает. Мы – одинокая шеренга гастатов, неумелых солдат-новичков, призванных жизнью в сражение. Второй ряд – принципы – наши семьи, наши фамилии и наш Город. А триарии… Не знаю, что именно они или кто, но мы ощущаем их незримую поддержку в трудный час. Хотя не ведаю, смогут ли они заменить нас, когда мы падем в неравной схватке. Но на место каждого, кто в итоге сгинет, изувеченный, должен встать другой – сын, или друг, или тот, кого ты вдохновил на эту короткую и обреченную борьбу. И уходя, просто передаешь лампу жизни тому, кто встанет на твое место. Ты должен сделать так, чтобы свет внутри лампы не погас прежде, чем ее возьмет чья-то рука.
Ну вот, опять я про лампу и свет[11]. Эта мысль привязалась ко мне, как приблудный пес.
Я бы на миг хотел сделаться бессмертным богом. Всемогущества мне не надобно – я и человеком достигал поставленных целей. Да и вечной жизни не прошу. Но неплохо бы хоть часок поглядеть на мир взглядом небожителя – понять, как с высоты Олимпа мыслится наша земная юдоль, как велики наши беды, надежды и чаяния. Быть может, я бы понял тогда нечто такое, что скрыто от меня, как и от прочих смертных.
Но боги не даруют всезнания и держат закрытыми двери в свой чертог.
* * *
Некоторые уроки, полученные в детстве, запоминаются на всю жизнь. Порой самые странные уроки. Не ведаю, стал бы я тем, кем в итоге довелось, если бы не Диодокл. Отец купил молодого грека на рынке невольников мне в услужение – парнишка был на пять лет старше меня, и должен был следовать повсюду за сыном хозяина. Оберегать, прислуживать, угождать. Но отец никак не мог подумать, что этот парень будет меня учить жизненной мудрости.