Философ зло рассмеялся.
– А еще этот Септумулей вытащил из головы мозг и залил череп расплавленным свинцом, потому как Опимий обещал выдать в награду столько золота, сколько потянет голова младшего Гракха. Клянусь Геркулесом, после такой процедуры никто бы не смог опознать лицо несчастного Гая.
– Но если он остался жив после мятежа, почему не искал встречи с Лицинией и своими детьми? – изумился я.
– Зачем? Чтобы сделать их более несчастными? И так вдову Гая лишили всего. До конца дней ей придется жить из милости в доме брата вместе с детьми.
Я слушал его совершенно ошеломленный. Мысль, что Гай Гракх избег смерти, казалась мне невероятно соблазнительной. Я не верил в побасенку Философа, но восхищался ею. Я даже позабыл, какой опасности подвергаю себя, давая приют беглецам. Красноватые отсветы гаснущих углей в жаровне освещали внутренность хижины, слабыми абрисами очерчивая контуры лиц, завитки волос, отражаясь в зрачках. В полутьме было незаметно, что одежда моих собеседников грязна, волосы спутаны и не стрижены. То ли заговорщики, то ли основатели нового здания Республики склонялись друг к другу, дабы лучше слышать жаркий и опасный шепот.
– Принеси завтра нам светильник, да копченую свиную ногу. – Философ вел себя в моем домишке как хозяин. – Каша хороша не каждый день, правда, Сенатор?
– Копченые колбаски на вертеле тоже не помешают, – кивнул тот.
Аристократ как будто посчитал меня одним из своих вольноотпущенников, что должны были смотреть за его домом. В этот миг я пожалел, что дал приют беглецам. Выгнать наглецов? Но как? Без скандала уже невозможно. А скандал повлек бы за собой множество бедствий. Так что я промолчал, дав себе слово более не ходить на дорогу с дарами и никого не пускать в поместье, когда эти двое наконец уберутся отсюда восвояси. Отец любил повторять, что доброта к незнакомцам влечет за собою беды, благодеяния стоит оказывать только знакомым и только в ответ на принесенные дары. Но ведь кто-то должен принести дар первым?
– Да ты не бойся, Марк, вечером мы закроем и дверь, и ставни, и никто не увидит, что в доме горит светильник, – заверил меня Философ, подливая себе в бокал еще вина.
– Зачем вам светильник? – спросил я. – Днем будет достаточно светло и можно приоткрыть ставни на окне, что выходит на старую каменную ограду.