Ирма кивнула.
– Я много что могу, я готовлю хорошо, а моя подруга отлично шьёт, читает, пишет. А ещё я очень выносливая, почти не устаю, могу перетаскать на себе тяжелые мешки, – тараторила девочка, вспоминая, как однажды тащила на себе Летту, когда та подвернула ногу, играя на заднем дворе приюта.
Мужчина поморщился. Высокий тембр девочки, похоже, раздражал его.
– У нас нет свободных домов, которые смогут вместить два лишних рта, – перебил он, не дослушав про очередные достоинства маленьких работниц, – а к себе не возьму. Жена у меня ревнивая, она меня изведёт, если я двух молодых девок приведу.
– Мы можем жить в разных домах, – прошептала Ирма, теряя последнюю надежду, – пожалуйста.
Староста фыркнул.
– Не возьму. Работницы из вас, приютских, никакие, к тому же вы вечно голодные, можете за раз проглотить столько, сколько вся деревня за целую неделю не съест.
Ирма вспыхнула.
Да ты посмотри на себя! Кто из нас больше ест-то?!
– К тому же, – продолжал староста, от которого не укрылась реакция девочки, – из-за твоей внешности не только у меня, но и у всей деревни могут быть проблемы. Думаешь, не догадываюсь, почему в таком раннем возрасте ищешь работу? Могла бы ещё года три сидеть в своём приюте.
Мужчина больно дёрнул девочку за волосы, из-за чего она прикусила губу и бросилась бежать прочь от калитки.
– Дура, – ругала себя Ирма потом, возвращаясь в город, – надо было убедить его, а не убегать. Ну ничего бы он не сделал. А так подумает ещё, что я испугалась, потому что в чём-то виновата.
Ирма остановилась на площади. Сил у неё почти не осталось: провизия от Марты закончилась, она шла обратно ещё дольше от расстройства и усталости. И, хотя до приюта было всего полчаса ходьбы, девочка решила присесть и перевести дух.
Раньше она никогда не была на площади одна. Хозяйка водила их мимо только в церковь. Но сейчас ей никто не мешал рассмотреть подробнее это самое оживлённое место в городе. Здесь располагался небольшой рынок: женщины и дети стояли здесь, продавая свой нехитрый товар. Уже вечерело, поэтому собирая вещи, они готовились отправляться по домам. Мальчишки и юноши расхаживали с подносами, на которых лежали зелень, хлеб или газеты. На другом конце был небольшой помост. Ирма старалась не смотреть туда: Марта объяснила ей, что казнь её матери проходила именно здесь. Здесь же убили мать Летты. Сейчас помост был не занят, но всё равно навевал на девочку чувство тоски и безысходности. Хозяйка не раз любила повторять Летте, что рано или поздно она закончит свою жизнь на этом помосте, как её мать. Но Ирме почему-то казалось, что она окажется там гораздо раньше.