В голове крутились бессмысленные фразы, обрывки мыслей и раздражающие отголоски дневных разговоров с коллегами, теперь воспринимаемых им как грубое и намеренное издевательство. Аркадий чувствовал себя единственным трезвым человеком на пьяном празднике, обречённым молча наблюдать за чужим сумасшествием.
Машина приближалась к центру, дома становились выше, фасады – строже, улицы – чище. Именно здесь, в аккуратном и дорогом районе Первопрестольска, жил Семён Ветров, человек с репутацией мудреца и циника, чей взгляд Аркадий считал последним пристанищем здравого смысла. Он понимал, что разговор будет тяжёлым, возможно болезненным, но другого выхода не было.
Ладогин глубоко вздохнул, поправил галстук и снова посмотрел за окно. Сверкающие окна высоток, вечерняя подсветка витрин, ровный шум автомобилей сливались в монотонный поток, уже неспособный его успокоить.
Автомобиль остановился на светофоре, и в салоне повисла тяжёлая тишина. Аркадий попытался мысленно повторить первую фразу, с которой хотел начать разговор, но вместо ясности вновь ощутил раздражение и усталость.
Внезапно ему показалось, что вся его жизнь до сегодняшнего дня была иллюзией, где он – актёр второго плана, играющий чужую роль. Теперь эта иллюзия рушилась, оставляя голый, тревожный, абсурдный мир, в котором нужно было заново учиться жить – без инструкций, без готовых реплик и права на ошибку.
Светофор переключился, машина плавно двинулась дальше, и внутреннее напряжение достигло пика. Встреча с Ветровым теперь была неизбежна, и именно от неё зависело, каким станет завтрашний день и все последующие. От неё зависело, сумеет ли он сохранить себя в новой реальности, или останется на обочине, расплачиваясь за собственное упрямство.
Машина свернула на тихую, ухоженную улицу, где жил Ветров. Аркадий глубоко вдохнул, пытаясь успокоить сердцебиение, чувствуя одновременно тревогу и странное ожидание. Он понимал, что точка невозврата пройдена, впереди – только разговор, который должен был изменить если не всё, то хотя бы что—то в его жизни.
Семён открыл дверь сразу, будто специально ждал его прихода. Он пристально взглянул на старого знакомого и без слов коротким жестом пригласил войти. Войдя, Аркадий почувствовал привычный запах квартиры наставника – смесь дорогого табака и старых книг. Здесь время будто остановилось: те же массивные шкафы, строгие шторы и старинные часы в углу, размеренно отмеряющие секунды тишины.