– Это не просто убийство, – начала она, и ее тихий голос заставил Всеслава замереть, а Ратибора напрячься. – Это сбор урожая. Они не убили их. Они их выпили.
Она перевела свой жгучий взгляд с огня на мужчин.
– Они выпили из них Явь. Жизненную силу. То, что мы зовем душой, а старые люди звали соком мира. Поэтому тела высохли, а земля умерла. Они забрали все. Жертва должна быть полной и абсолютной – плоть, дух-хранитель и само место, где они обитали. Это ритуал хирургической точности.
– Кто «они»? – глухо, будто слова были высечены из камня, спросил Ратибор.
– Слуги. Жнецы, – ответила Зоряна. – Они готовят почву, удобряют ее смертью и ужасом для прихода Хозяина. – Она посмотрела прямо на Ратибора, и ее взгляд стал жестким. – Знак на дереве. Это не просто руна Чернобога, воевода. Это много хуже. Это «не-руна». Анти-руна. Злая пародия. Они взяли символ жизни, священную руну Мирового Древа, и изнасиловали ее, вывернули наизнанку, осквернили ее суть. Это не просто печать. Это открытая рана в живой ткани мира. Крохотная дыра, сквозь которую в наш мир просачивается холод, гниль и тишина Нави. Каждый такой ритуал – это новый прокол в завесе. И когда этих дыр станет достаточно… завеса просто расползется, как старая, гнилая ткань.
Всеслав, который до этого момента молча слушал, с силой вонзил топор в землю рядом с собой.
– То есть, чтоб меня… Какие-то ублюдки убивают людей, чтобы призвать сюда своего поганого бога? – прорычал он, и в его голосе смешались гнев и растерянность.
– Не бога, – тихо, но твердо поправила Зоряна. От ее слов по коже пробежали мурашки. – Бог хочет, чтобы ему поклонялись. А эта сила не хочет ничего. Ты не можешь договориться с ней, не можешь присягнуть ей. Она – это Голод. Изначальный, первородный голод, что был до богов, до мира, до света. Сила, что хочет все поглотить и вернуть в состояние первородного холода, мрака и абсолютной тишины. Она не созидает и не правит. Она лишь обнуляет.
Наступила тяжелая пауза. Даже треск костра, казалось, стал тише.
– И что теперь? – наконец нарушил молчание Ратибор. Его вопрос был практическим, лишенным страха. Это был вопрос воина, которому объяснили диспозицию врага.
– Теперь мы должны найти их раньше, чем они проведут следующий обряд, – ответила Зоряна, ее голос снова обрел стальную твердость. – Потому что с каждой жертвой, с каждой высосанной душой, они становятся сильнее. А сквозняк из Нави – шире. Холод расползается. Они ищут места Силы. Места, где связь между мирами и так тонка: древние капища, старые топи, погосты. Эта Гнилая Топь была одним из таких мест. И они оставили след. Не на земле, не в грязи. Они оставили его в духе. Ядовитый, как жало змеи. Я могу попытаться его почуять, пойти по нему. Но… – она запнулась. – Но они тоже знают, что их могут искать. Они умны. Они будут лгать. Они будут путать следы, оставлять ложные тропы, натравливать на нас и людей, и тени. Они превратят это расследование в смертельный лабиринт.