Птицы, невидимые среди листвы, пели мелодии, от которых кровь стыла в жилах – то ли от красоты, то ли от предчувствия. Их голоса переплетались в странные, гипнотические напевы, будто лес сам напевал им колыбельную.
С каждым шагом лес менялся.
Если вначале деревья стояли так плотно, что между ними едва можно было протиснуться, то теперь они расступались, будто узнав путников. Стволы, некогда сомкнутые, как ряды воинов, теперь позволяли пройти свободно, открывая пространство, залитое мягким светом. Воздух стал чище, прозрачнее, словно сама тьма отступила, уступая дорогу.
Габриэлла шла впереди, её шаги были лёгкими, почти бесшумными. Она петляла между деревьями с уверенностью охотника, знающего каждую тропу, хотя троп здесь не было. Её спина оставалась прямой, плечи – расслабленными, но в каждом движении чувствовалась готовность к удару, будто она ожидала, что лес в любой момент может ожить и напасть.
Торин же шёл за ней, его глаза жадно впитывали каждую деталь. Он трогал кору, ловил взглядом мелькающих насекомых, вслушивался в пение птиц. Его чёрный глаз, казалось, впитывал окружающее, словно пытаясь сохранить каждую крупицу этого странного мира.
Лес принимал их, но в его тишине, в шепоте листьев, в мерцании светлячков таилось предупреждение: «Вы здесь гости»
Поляна, на которую они вышли, казалась тихим островком среди моря древнего леса – ровная, залитая мягким светом, пробивающимся сквозь кроны. Но Габриэлла внезапно замерла, подняв руку в резком жесте, словно ловя звук, недоступный остальным.
Ли-Сун тут же встал за её плечом, его тело напряглось, как тетива лука. Она повернула к нему голову, и между ними пробежала немая договорённость:
– Ты тоже это слышишь?
Не дожидаясь ответа, они синхронно опустились на колени, прижав ладони к земле. Пальцы Габриэллы впились в почву, будто пытаясь вырвать у неё тайну. Ли-Сун же лишь слегка коснулся мха, но его глаза сузились, улавливая то, что другие не чувствовали.
Торин и Лира лишь переглянулись. Для них лес оставался тихим, лишь шелест листьев да отдалённые птичьи трели наполняли воздух.
– Стадо, – прошептала Габриэлла, и в её голосе прозвучала редкая нота тревоги.
– Тарханы, – добавил Ли-Сун, называя имя этих существ на языке Детей Ночи.
И тут они оба резко оглянулись назад.
Тишину разорвал глухой гул, нарастающий, как приближающаяся гроза. Земля дрожала под ногами, и даже воздух содрогнулся, будто сам лес затаил дыхание перед бурей.