. Трагическая картина крестьянской жизни в книге вызвала в Екатерине притворное удивление. Она прекрасно знала негативное общественное мнение по поводу крепостничества, которой даже дала оценку специальная Комиссия, созванная в Москве еще в 1767 г., для составления нового Свода законов. Однако, не желая этого признавать открыто, она, пометками на страницах книги, которые затем передала Шешковскому, выразилась по поводу крестьянской жизни: «неспоримо, что лучшее судьбы наших крестьян у хорошего помещика нет во всей вселенной»
43. В своей книге Радищев остро показал чудовищную аморальность сословного разделения общества, а эпиграфом он взял слова из поэмы Тредиаковского – «Чудовище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй»
44 − намекая на сравнение русского царизма, его строя с огромным злобным псом.
В начале своей книги Радищев объявил о своем желании увидеть мир таким, каким он есть: «Я взглянул окрест меня – душа моя, страданиями человеческими уязвлена стала»45. Чужеземец в родной стране, он обнаруживает рабство, в котором живет крестьянство, питающее рабовладельцев-помещиков. «Звери алчные, пиявицы ненасытные, − обращается он к дворянам – рабовладельцам, включая в их число и себя, − что мы крестьянину оставляем? то чего отнять не можем, воздух. Да один воздух. Отъемлем нередко у него, нетокмо дар земли хлеб и воду, но и самый свет. – Закон запрещает отъяти у него жизнь. – Но разве мгновенно. Сколько способов отъяти ее у него постепенно! С одной стороны почти всесилие; с другой немощь беззащитная. Ибо помещик в отношении крестьянина, есть законодатель, судия, исполнитель своего решения, и пожеланию своему, истец, против котораго ответчик ничего сказать несмеет. Се жребии заклепаннаго во узы, се жребии заключеннаго в смрадной темнице, се жребии воля в ярме»46.
Автор «Путешествий» показал, что в России добрых помещиков нет, по крайней мере, он их не встретил в своем путешествии. И более того, помещик фактически приравнивается к положению вора, грабившего свой народ. «Богатство сего кровопийца ему непринадлежит. Оно нажито грабежом, и заслуживает строгаго в законе наказания. И суть люди, которые взирая на утучненные нивы сего палача, ставят его в пример усовершенствования в земледелии. И вы хотите называться мягкосердыми, и вы носите имена попечителей о благе общем. Вместо вашего поощрения к таковому насилию, которое вы источником государственнаго богатства почитаете, ознаменуйте его яко общественнаго татя [вора], дабы всяк его видя, нетолько не гнушался, но убегал его приближения, дабы незаразится его примером»