«Двигайся! Не задерживай поток!» – очередной толчок.
Они шли по узкому мостику над пропастью ангара. Внизу, в полумраке, смутно угадывались очертания брошенной техники, обломков каких-то конструкций, покрытых толстым слоем пыли и паутины из стальных кабелей. Айзек почувствовал на себе взгляды. Сверху, с галерей, опоясывающих ангар на разных уровнях. Там стояли люди в таких же серых робах. Заключенные. Их лица были бледными, изможденными, глаза – пустыми или горящими лихорадочным огнем безумия. Некоторые просто смотрели, другие шептались, указывая пальцами. Особенно – на него. Шепот, как рой насекомых, доносился сквозь гул станции. Он уловил обрывки:
«…тише ты, дурак, он слышит…»«…новенький…» «…смотри, какой спокойный…» «…это он? Правда, что ли?..» «…Вейл… Говорят, он…» «…мясник…»
Айзек не реагировал. Он смотрел прямо перед собой, но его периферийное зрение фиксировало детали. Странные символы, выгравированные или выжженные на некоторых балках и стенах. Геометрия их была чуждой, вызывающей подсознательный дискомфорт – углы были слишком острыми или, наоборот, неестественно плавными, линии пересекались в невозможных точках. Они напоминали кости, или трещины в реальности, или нечто гораздо худшее. Он видел заброшенные ответвления коридоров, заваленные мусором и перекрытые ржавыми решетками, откуда веяло ледяным сквозняком и доносилось тихое, шелестящее шуршание. И всегда – это ощущение наблюдения. Не только со стороны заключенных или охраны. Словно сама станция следила за ним сквозь трещины в металле, сквозь мерцающие лампы.
Конвой привел их в большую, относительно освещенную камеру досмотра. Здесь царил казенный порядок: сканеры, столы, терминалы. Но и здесь стены хранили следы времени и чего-то еще – глубокие царапины, словно от когтей, темные пятна, которые никто не пытался отмыть. Охранники сняли наручники. Айзека обыскали с унизительной тщательностью, прогнали через сканеры, которые пищали и мигали тревожно, словно видя в нем нечто большее, чем просто человека. Потом – инъекция наночипов слежения в предплечье (резкая боль, холодок распространяющегося раствора), выдача стандартного комплекта: еще одна серая роба, тонкое одеяло, миска, кружка из дешевого пластика. Все предметы были помечены выцветшим номером: 731.
«Заключенный 731. Следом. К капитану Рорку».