– СЖЕЧЬ! – заревел Голос, и чёрное пламя вырвалось наружу, охватывая броню Виктора, превращая его в живой факел.
Охотник рассыпался в пепел и ржавые шестерни – точно как гвардеец, которого "стёрли" в первой схватке. Но двое других продолжали наступать, не боясь огня.
– Ты видишь? – спросил второй, уклоняясь от удара. – Ты видишь, что он делает? Он питается твоими воспоминаниями, заменяя их своими. Скоро от тебя ничего не останется.
– Не слушай! – кричал Голос. – Убей их! УБЕЙ ВСЕХ!
Виктор почувствовал, как Берсерк поднимается внутри – та же красная пелена, что накрыла его в бою с гвардейцами. Но на этот раз он сопротивлялся.
– Кто ты? – прохрипел он, обращаясь к Голосу. – Что ты сделал с Империей?
Вместо ответа шлем сдавил его голову, словно тиски. Боль была невыносимой, но сквозь неё прорывались образы:
Город, охваченный огнём. Люди, бегущие от чего-то невидимого. Чёрное Солнце, висящее над башней Сената. И фигура в доспехах, точно таких же, как у Виктора, стоящая на вершине башни с поднятыми руками.
– Ты открыл дверь, – прошептал третий охотник, приближаясь. – Ты привёл их сюда. И теперь хочешь сделать это снова.
– ДУША: СИНХРОНИЗАЦИЯ 78%, – показал дисплей в шлеме, и Виктор понял, что это значит. Когда счётчик дойдёт до 100%, от него не останется ничего. Только оболочка для Того, кто живёт в шлеме.
С яростным криком он атаковал оставшихся охотников, но не так, как хотел Голос. Он использовал силу брони, но направлял её сам, сопротивляясь влиянию. Каждый удар был борьбой не только с внешним врагом, но и с тем, что пыталось захватить его изнутри.
Второй охотник пал, разорванный пополам чёрным лезвием, выросшим из руки Виктора. Третий отступил к алтарю, его жидкое лицо сформировало улыбку.
– Ты сильнее, чем мы думали, – сказал он голосом, в котором смешались десятки разных тембров. – Может быть, ты сможешь сделать то, что не смогли мы. Остановить его.
И прежде чем Виктор успел ответить, охотник рассыпался чёрной пылью, которая втянулась в трещины на полу, исчезая в недрах земли.
После
На выходе из крипты пепельный дождь прекратился. Воздух стал прозрачным, но не чистым – он пах металлом и озоном, как перед грозой. Виктор поднялся по ступеням собора, чувствуя, как каждый шаг даётся всё тяжелее – не от физической усталости, а от внутренней борьбы с Тем, кто пытался захватить его разум.