– Все равно это было красиво, – пробормотал он, кивая в сторону пустого поля за поездом. – Не знаю, жутко мне или горжусь.
Я молчала, стояла, ощущая, как мир медленно возвращается к привычному ритму, как адреналин уходит, оставляя странное, густое спокойствие.
Многие из тех, кто сидел в том вагоне, даже не поняли, как близко их жизни прошли от грани. Всего одно дрожание пальца. Один вдох. И все могло быть иначе. Но я оставалась в тени. Там, где мне и место.
Однако сердце все равно колотилось слишком громко, напоминая: даже самый точный выстрел не отменяет хаос этого мира. И иногда именно этот хаос стоит у тебя за спиной, глядя прямо в лицо.
Арон снова хлопнул багажник, проверяя, не решит ли винтовка внезапно выскочить и устроить праздник без приглашения.
– Честно, Айя, если бы ты чаще улыбалась, я бы поверил, что ты не робот с функцией «хладнокровное убийство».
Я косо глянула на него.
– Если бы ты чуть чаще думал, я бы начала верить, что у тебя не каша между ушами.
Он расхохотался и хлопнул себя по бедру.
– Вот она, моя ледяная младшая госпожа. Прямо сказка. Только без принца и с прицелом.
– А ты, видимо, считаешь себя шутом при дворе, – пробормотала я, пристегивая ремень на рюкзаке. – Жаль только, что вместо короны у тебя эго величиной с купол Святого Павла в Лондоне – огромный, громоздкий и претенциозный.
– Я бы возразил, – прищурился он. – Но тогда ты снова кинешь в меня фразой про «лишнюю головную боль». А у меня, между прочим, чувствительная душа.
– Чувствительное у тебя только место, куда бьют, когда слишком много болтаешь.
Арон натянул обиженное лицо, театрально приложив ладонь к груди.
– Как ты можешь быть такой жестокой? Я же практически спас тебе жизнь в Мумбаи.
– Ты случайно уронил взрывчатку на охрану, – спокойно ответила я. – Это не героизм, а… – я задумалась на мгновение, – сюрреалистичная глупость с удачным исходом. Бывает.
Он покачал головой, усмехаясь:
– Ты все помнишь, да? Даже спустя три года.
– Я снайпер. Мне за это платят, – бросила я взгляд в его сторону, уже направляясь к машине. – Помнить. Видеть. Запоминать. Особенно чужие ошибки.
Он шагнул ко мне, наклонился чуть ближе, глаза блестели:
– Тогда, по идее, у тебя должен быть целый архив с моим именем.
Я остановилась у двери, повернулась и улыбнулась – не искренне, но достаточно, чтобы он понял, что подкол прошел.