Ветер уносит отголосок выстрела вдаль, стирает его, оставляя лишь пустоту. Поезд катится дальше, ничего не изменилось. Никто не остановил его ход, никто не заметил, что здесь кто-то умер. Колеса вращаются в привычном ритме – смерть пришла в этот вагон вместе с утренним солнцем и растворилась, не нарушив ни звука, ни света.
Но я знаю.
Я всегда знаю.
Я никогда не промахиваюсь.
– Отправили его на тот свет, госпожа, – Арон подошел сквозь высокую траву, довольная ухмылка играла на губах. Он принял от меня кейс с винтовкой, пальцы крепко сжали ручку – этот инструмент значил для него больше, чем просто оружие. – Один из лучших твоих выстрелов. Честно, я даже чуть не вздрогнул. У меня нет слов, Айя. Серьезно.
Я беззвучно наклонилась, проверяя фиксатор на оптике, пальцы скользили по холодному металлу – каждый щелчок подтверждал исправность.
– Куда я его? – спросила ровно, голос без тени эмоций, холодный, как лед. Сейчас они ни к чему.
– В висок, – ответил он, делая акцент на каждом слове. – Чисто, точно лезвием. И все это в мчащемся поезде. – Он усмехнулся, подмигнул и полез в карман за смартфоном, не спуская с меня взгляда.
Что-то в его лице выдавало: он вот-вот сделает то, чего делать не должен.
– Не смей, – прохрипела я, не зная точно, что он собирается сделать, но уже чувствуя неизбежное.
Экран телефона засветился, и, конечно, я оказалась права: на видео – паника. Камера тряслась, люди кричали, кто-то тащил ребенка за руку, пытаясь заслонить от ужасающего кадра. И вот он – в кресле у окна, голова откинута назад, кровь медленно стекает по воротнику. Все снято, до последней детали.
Я резко повернулась к Арону.
– Удали. Сейчас же.
Он усмехнулся, поправляя с ленцой выбившуюся прядь волос.
– Да ну тебя, Айя, – протянул с ехидцей. – Это шедевр. Пять человек пытались – промахнулись. Только после этого нам его передали. А тут ты. Один выстрел, один шанс и все.
– Это не кино, Арон. Это не гребанный триумф, – голос зазвучал холодно, как лезвие. Кулаки сжались так крепко, что пальцы побелели. – Это – реальность. Там, где за такие видео платят не лайками, а похоронками. Удали. Сейчас же.
Он тяжело вздохнул, словно я отняла у него маленькую радость, но медленно и неохотно подчинился, стер запись с экрана. Я захлопнула багажник с глухим, уверенным звуком – будто запирала не просто ящик, а весь тот шум минут, что прошли: стук сердца, напряжение, холод прицела. Все.