Я сразу же выдал денежное довольствие личному составу свободному от дежурств и нарядов (под роспись в раздаточной ведомости), а оставшуюся (большую) часть – положил в сейф (вернее в несгораемый металлический шкаф) командира батареи с намерением выдать деньги на следующий день.
Сейф, я закрыл на ключ и опечатал своей мастичной печатью, а вечером, уходя со службы, закрыл на ключ и кабинет комбата. Эти ключи, уходя в отпуск, мне предусмотрительно оставил командир батареи.
На следующий день, освободившись от срочных дел, с целью продолжения выдачи денежного довольствия я деловито уселся в кресло комбата, вскрыл печать, открыл сейф и застыл от изумления – в сейфе денег не было, не было и раздаточной ведомости.
Конечно, я сначала несколько растерялся и сильно расстроился, ведь сумма пропавших денежных средств была соизмерима с двумя моими месячными зарплатами.
Но «пораскинув» мозгами решил с докладом о случившемся не спешить и сначала во всём разобраться самому. К тому же, в свои годы я уже успел основательно начитаться произведений Артура Конан Дойла и Агаты Кристи, поэтому самонадеянно посчитал, что расследование такого происшествия вполне мне «по плечу».
Как заправский сыщик, я прежде всего осмотрел сейф: следов взлома не наблюдалось, его явно открывали ключом. Потом ещё раз более внимательно изучил слепок печати и заметил, что верхняя часть оттиска, сделанного на пластилине, была аккуратно срезана острым инструментом (вероятно – бритвой), а потом аккуратненько возвращена на место.
Затем настала очередь кабинета, который находился в конце спального помещения нашей одноэтажной, сборно-щитовой (т.е. деревянной) казармы и хорошо просматривался дневальным, стоящим на «тумбочке».
Его я тоже тщательно осмотрел и при этом обратил внимание, что створки оконных рам были закрыты, но на шпингалеты не «защелкнуты», т.е. при желании окно можно было открыть снаружи. Выйдя из казармы, я стал рассматривать почву под окном кабинета. Как раз под этим окном начиналась длинная (вдоль всей казармы) клумба с шикарными цветами, которая являлась гордостью нашего старшины. Был август, ночью прошёл небольшой тёплый дождик и под окном участок сырой земли с цветами были изрядно вытоптан и каких-то конкретных следов разглядеть было невозможно. Не было видимых следов и на подоконнике, но тем не менее у меня возникло предположение о том, что злоумышленник в кабинет комбата с большой вероятностью мог проникнуть именно через окно.