– Я вижу возможности. Пока ты мне полезен – ты жив.
Прозвучало это не зловеще, скорее – прагматично. Но именно такая холодная практичность и была страшнее всего, прагматичные люди убивали сотнями не дрогнув. Артём ощутил, как под кожей всплывает тревожная дрожь: здесь люди – не личности, а ресурсы. Живой товар. И он, похоже, – одна из монет в чьей-то большой игре.
Они шли по тропе. Пейзаж вокруг менялся. Бескрайние луга и редкие перелески уступали место аккуратно возделанным полям. На горизонте начали вырисовываться домики. Словно кто-то втащил крестьянскую Россию XVIII века в мир мечей и магии – срубовые дома, высокие крыши с острыми скатами, где-то даже узоры, похожие на хохлому.
– А как называется это место? – спросил Артём, разглядывая странную, но живописную округу.
– Космолесье. Наше королевство. Всё, что ты видишь.
– А почему «Космо»?
– Так сложилось, – пожала плечами Эльвира. – Испокон веков.
Ответ лаконичный, как и она сама .
На рассвете утренний туман играл на полях, петухи вдалеке возвещали о новом дне. Артём уже почти не чувствовал боли. Лишь ломоту в теле и ритмичные шаги по мягкой земле.
И тут на дороге показалась повозка. На ней ехал старый эльф в лохмотьях. Он был так дряхл, что казалось – кости его сами вот-вот развалятся. Увидев Эльвиру, он тут же дёрнул вожжи, остановился, спрыгнул… и рухнул на колени прямо в пыль.
– Не вели казнить! Я… я просто ехал… я… это… – лепетал он, запинаясь.
– Молчать. Ты отвезёшь нас в крепость, – отрезала Эльвира. Затем кивнула Артёму: – В повозку.
Парень подчинился. Старик бросил на него взгляд, полный ужаса. Дрожал, словно в лихорадке, рот открывался, но слов не было. Эльвира обошла его молча и села рядом в телегу.
– Живо! – крикнула она.
Старый эльф кое-как взобрался обратно, хлестнул лошадь, и повозка тронулась.
Артёма пробрала прохладная судорога. Он смотрел на спину старика. Тот ехал сгорбившись, словно под тяжестью вековой боли. На одежде – рваные следы от кнута. То, что он раньше видел в фильмах про барщину, здесь ощущалось живым и осязаемым. Не притча о прошлом, а ежедневная реальность. Рутина.
И ещё кое-что беспокоило его: старый эльф. Сам факт его существования выглядел неправильно. Разве эльфы стареют? Или здесь всё иначе? Или… может, они – вовсе не те возвышенные создания, за которых себя выдают?