Артём отвёл взгляд. И тут понял: Эльвира не сводит с него глаз.
Она сидела напротив, держа меч на коленях. Рукоять – инкрустированная, украшенная затейливыми узорами, напоминающими золотую хохлому. Даже ножны были вычурны, не просто оружие – знак статуса.
Теперь, в лучах восходящего солнца, он мог рассмотреть её лучше. Девушка была статной, с выправкой военного. Никакой показной красоты, никакой женственности ради женственности – только сдержанная практичность, и в этом что-то завораживало.
На ней была удобная одежда: простая рубашка, заправленная в некое подобие штанов, и высокие кожаные сапоги. Волосы – чёрные, заплетены в тугую косу, ни одного лишнего завитка. Ни украшений, ни косметики. Чисто, строго, эффективно.
Но её лицо… Черты резкие, правильные, холодные. Как у статуи. А вот глаза – зелёные, пронзительные, неотрывные. Они буравили его, будто сканировали на предмет слабости. В этих глазах не было сочувствия. Только расчёт и… что-то ещё. Слишком живое для просто презрения. Интерес?
Такого пристального женского внимания Артём не ощущал, наверное, никогда.
– П-пу-пу… у вас очень красивый… меч., – сказал он неловко.
– Будешь много болтать – вырежу язык, – не отрывая взгляда, бросила Эльвира. Голос был ещё холоднее, чем прежде.
Артём молча провёл рукой по губам, как будто закрывая молнию, и откинулся назад. Впервые за всё это безумие он позволил себе расслабиться.
Артём закрыл глаза. Кажется, это был первый момент за последние двое суток, когда он мог просто… выдохнуть. Ни угроз, ни лязга оружия, ни беготни по лесу, ни орков с кишками наружу. Просто дорога, раскачивающаяся повозка и… знойная эльфийка… эльфийка которая холодно убивает и столь же холодно смотрит.
Он поймал себя на мысли: быть может, впервые за долгое время он в относительной безопасности. Без хозяйки квартиры, угрюмого участкового, и работодателя, который не знает, что такое отпуск или больничный. Всё это осталось где-то там, в сером панельном прошлом. А здесь – только пыльная дорога, плеть на спине старого эльфа и меч с хохломой.
Артём вытер лицо: на нём ещё оставались следы чужой крови. Кислый. Он снова увидел его в памяти – вскрик, вспышка, холод. Паника подкралась исподтишка, почти ласково. Он заставил себя дышать медленно, глубоко. Сейчас нельзя срываться.