Я спать неделю не могла от восторга, когда впервые увидела этот ролик. Каждый день после школы я приклеивалась к телеку и ждала ее появления, хоть меня и ругали за невыполненные уроки…
Сидя в ванной, я мылила волосы так, как Валирия, – с улыбкой. Я добивалась такой же роскошной пены на голове и думала, что если же наш копеечный шампунь способен на такую богатую пену, какая же пена получается от настоящего шампуня Валерии – наверное, до потолка! Я вытирала свои длинные черные волосы жестким коричневым полотенцем, и когда они высыхали, я их вычесывала деревянным гребнем и – о чудо! Они тоже становились блестящими! Конечно, же не было таких роскошных волн, как у Валрии, и я чувствовала, что они не так пружинят, когда прохаживалась туда-сюда между стеной и кроватью. Я воображала себя Валерией. Но разве можно сравнивать? Пройдясь, по ковровой дороже, как по подиуму, я быстро заплетала волосы в косу, чтобы никто ни дай Бог не застал меня за этим занятием.
***
Я была уже почти большая, когда в первый раз ехала сама на электричке, но все равно боялась. Страшно было не само путешетвие, а момент прибытия – дело в том, что, я не помнила, как выглядит моя бабушка, которая должна была встречать меня. От волнения я впадаю в сонливость и поэтому задремала почти сразу, как оказалась зажатой между двойным немного запотевшим окном вагона и огромно женщиной в черной шубе и шерстяном платке. Ноги мои в дырявых сапогах были совершенно мокрые, но в заполненном вагоне было тепло. Я сидела в шапке и руковицах прислонившись головой к прохладному стелу. Мокрый снег вперемежку с дождем лился на тянувшиеся мимо леса и маленькие станции послеков городского типа. Вагон покачивался и говор людей убаюкивал. Мой правый бок, прижатый к стене вагона в чуть промокшей зимней куртке охлаждался, а мой левый бок тоже влажный, нагервался от огромной черной шубы. Я дремала, и проснулулась только на конечной, когда тепла я шуба отделилась от меня. Холод сразу охватил меня со всех сторон, я и затряслась. Огромная спина в черной теплой шубе удалялась, и догнать ее не было уже не возможно. Люди выходили и выносли с собой последнее тепло. Я сонная, мокрая и замерзшая, вытянула из-под сидения свой пакет и поплелась из вагона.
С железной лестницы я прыгнула вниз, и попала в лужу. Новая холодная вода попала в сапог. Я беспомощно озиралась вокруг и вглядывалась в лица проходивших женщин. Одна из них, в бордовом приталенном пальто, с белой опушкой вокруг руковов с улыбкой направлялась ко мне. На голове у нее была высокая белая шапка, из того же меха, что и опушка на рукавах. Она подошла ко мне, обняла, и повела за руку сквозь толпу. Я продолжала наступать в лужи и в левом сапоге уже воды было, кажется, по-щиколотку, но меня это не стесняло – бабушка тянула меня за руку в определенном, а значит спасительном направлении.