Офицеры, зайдя минут через пятнадцать, попросили для досмотра мои вещи. Я молча передал сумку, фотоаппарат и другие вещи, которые у меня были. Они осмотрели всё очень неспешно, тщательно, обращая внимание даже на швы сумки, разговаривая между собой и задавая мне, казалось бы, ничего не значащие вопросы. Особенно их внимание привлекли толстая четырёхстержневая авторучка и фотоаппарат. Поскольку я не знал за собой никаких грехов, всё происходящее меня немного веселило, и я предложил для досмотра мою обувь. Задержав взгляд на моих туфлях, военные ничего не ответили.
Я посмотрел на часы.
– Опаздываете? – спросил капитан.
– Да, у меня осталось полчаса до назначенного времени. Я стараюсь быть пунктуальным, немцам это нравится.
– И? – спросил сержант.
– Да, мне это не сложно.
– Куда вы направляетесь?
– На текстильную фирму.
– Пожалуйста, назовите конкретно.
– «Герхард Шранк Веберай», – ответил я.
– Что вы там намерены делать? – спросил сержант.
– С представителями фирмы будем обсуждать технические вопросы поставленного оборудования.
– О чём конкретно речь? – опять спросил сержант-майор.
– Решение вопросов согласно контракту. Надеюсь, обойдёмся без конкретностей, если это не допрос, – сказал я.
– У вас в сумке какая-то литература на русском языке, это ведь не техническая документация, что это?
– Это книга Бориса Пастернака, стихи и проза. А это томик Шиллера.
– Шиллера мы знаем, – сказал сержант, – а другая книга – это советская пропаганда?
Они очень внимательно полистали страницы книг.
– Шутите? Пропаганду стихами не пишут. Господин Пастернак – лауреат Нобелевской премии. Его знает вся мировая литературная общественность, и хотя бы потому, что он отказался получать эту премию в Стокгольме. Это крайне редкий случай подобного рода.
– Видите ли, мы не владеем русским языком. Ладно, считайте, что вопроса не было. В сумке у вас есть детали из цветного металла, это не золото?
– Две детали из бронзы, а другие имеют специальное технологическое покрытие материалом, повышающим прочность поверхности, но не золотом.
Капитан что-то сказал на английском и через минуту вышел. Когда мы остались вдвоём, сержант-майор улыбнулся мне, поглядел пристально и после некоторой паузы более уважительным тоном заговорил:
– У нас к вам есть ещё один вопрос, не касающийся дела, по которому вы сейчас направляетесь. Вас всё в жизни устраивает?